Не ограничиваясь данными Дивеевским инокиням завещаниями и простирая виды гораздо далее, преподобный Серафим еще при жизни своей приготовил место для построения собора, тогда как ранее сестры пользовались для молитвы приходским храмом.
- У нас, матушка, - говорил он одной Дивеевской старице, утешая ее, - и свой собор будет. На нашей земле и свои стада будут, и овечки, и волы. Что нам, матушка, унывать? Все у нас будет свое. Сестры будут и пахать, и хлеб сеять.
Помышляя о построении собора, преподобный выбрал и место для него недалеко от Казанской церкви, на половине расстояния между старой и новой обителью, и приобрел денег на покупку земли; но, по обстоятельствам, постройка храма была остановлена на неопределенное время.
Таким образом Серафим образовал особую, так называемую Серафимо-Дивеевскую общину, отдельную от прежней, созданной вышеупомянутой Агафией Семеновной Мельгуновой. Но по духу он не отделял мельничной общины от Дивеевской и первоначальницей обеих считал инокиню Александру (Мельгунову), память которой глубоко чтил. Покровительницей же новоустроенной общины старец признавал Божию Матерь.
- Вот, матушка, знайте, - говорил он одной старице, - что место это Сама Царица Небесная избрала для прославления Своего имени: Она вам будет стена и защита.
С такой же попечительностью и любовью преподобный Серафим заботился также еще об Ардатовской обители (47) и Зеленогорской женской общине (48), во исполнение благодатного завета Богоматери, поручившей ему в дивном видении для руководства и устроения эти три женские обители.
К концу своей жизни преподобный сподобился от Бога необыкновенно дивных даров благодати. Дверей своей келлии он более уже никогда не запирал. В обхождении с ближними в ним всегда явно проявлялся дух христианской кротости и смиренномудрия. Беседы его, как с монашествующими, так и с мирянами, поражая своей дивной простотой, производили глубочайшее, неотразимое впечатление даже на неверующих и маловерных, обращая их на путь спасительного покаяния. И простецы, и ученые, и раскольники – получали от бесед с ним великое духовное назидание и утешение. Дар прозорливости и чудотворений возрастал в благодатном старце все более и более. По свидетельству многих генералов, офицеров и солдат, участвовавших в Севастопольской компании, получившие от преподобного в напутствие благословение и освященной воды и с верой повторявшие на поле битвы: «Господи, помилуй молитвами старца Серафима!» - оставались целы и невредимы даже в виду крайней опасности и неизбежной смерти. Весьма часто преподобный Серафим давал душеполезные наставления для будущего, которого обыкновенному смертному никак не предусмотреть, и прозорливо читал в душе вопросы ищущих наставления прежде, чем их успевали высказать. Однажды к нему пришли две девицы – одна уже пожилая, от юности пламеневшая любовью к Богу и желавшая иночества, другая – молодая, о монашестве совсем и не думавшая. Но святый старец первой из них сказал, что к монашеству ей дороги нет, а в браке она будет счастлива, а второй сказал, что она будет инокиней, назвав даже монастырь, в котором она будет подвизаться. Обе девицы вышли от старца с недоумением и неудовольствием, но последствия оправдали его и предсказания святого старца сбылись в точности. Душа человеческая была открыта пред преподобным, как бы лицо в зеркале. Некоторых, из ложного стыда боявшихся обличения старца, он исповедовал, сам сказывая их грехи, как будто они при нем были совершены. Часто угодник Божий одним своим видом и простым словом приводил грешников к сознанию, и они решались исправиться от своих пороков. Так, однажды к нему силился пройти сквозь толпу один крестьянин, но всякий раз как бы кем-то был отталкиваем. Наконец, сам старец обратился к нему и строго спросил: «а ты куда лезешь?» Крупный пот выступил на лице крестьянина, и он, с чувством глубочайшего смирения, в присутствии всех бывших, начал вслух раскаиваться в своих пороках и особенно в совершенной им перед тем краже, сознаваясь, что он недостоин явиться пред лицо такого светильника.