Преподобный Сергий не стремился увидеть ни Царьград, ни Святую Гору Афонскую, ни Синайскую гору, ни Иерусалим, ни прочие святые места, но оставался на том месте, где дал обет с открытой душой и чистым сердцем, прося милости у Пресвятой Троицы и возложив надежду на Пресвятую Богородицу, – и Бог, увидев его благое изволение, кротость и незлобие, привел к нему в обитель пастырей, и учителей, и благочестивых людей всякого звания не только из дальних краев Русской земли, но и со всей вселенной, дабы они и в северных краях узрели образ благочестия и насладились плодом терпения.
Но есть такие, что не боятся Бога и, охваченные завистью, говорят безумно, как несмысленные: "Если бы греки, – говорят они, – не получали даров, они бы не приходили на поклонение в Сергиеву обитель, как и в прочие обители не ходят". Они и слышать не хотят о том, что можно прочесть в Житии Преподобного: когда в обители его не было ни золота, ни серебра и не хватало самого необходимого для пропитания, уже тогда Святейший Вселенский Патриарх Филофей10 прислал из Царьграда своих послов к Преподобному Сергию и с ними почетный дар – золотой крест с парамандом, схиму и общежительный устав.
Он же, приняв дары, показал их Преосвященному Митрополиту Алексию, сообщил и об уставе и спросил: "Ты, владыко, как повелишь поступать с этим?" Святой Алексий сказал ему: "Видишь, какого блага ты сподобился, о Преподобный, как прославил тебя Бог и до каких стран достигли известия о твоей обители – сам Вселенский Патриарх шлет тебе советы к великой пользе! Мы же, – добавил он, – благодарим тебя и еще кое-что тебе посоветуем", – таким образом, Преподобный получил от двух Первосвятителей советы, а не приказания. Ведь обитель Сергия и тогда была славна не золотом и серебром, но его великим смирением и терпением, по благодати Божией.
Некогда епископ Царьграда был наказан Богом за свою дерзость и неверие, ибо он пошел из царствующего града Москвы в обитель к Преподобному Сергию, главным образом, для того, чтобы посмотреть, как тот живет, потому что сомневался и говорил: "Разве может в этих краях, да еще в последние времена, явиться такой светильник, как мне рассказывали о нем?" Думая так, по своему неверию, епископ, едва достиг обители и увидел Преподобного, тут же ослеп и ничего не видел до тех пор, пока не был приведен в келлию Преподобного и, умоляя его со слезами, не покаялся в своем неверии. Святой Сергий прикоснулся к глазам епископа и вернул ему зрение и беседовал с ним о том, как неполезно превозноситься над смиренными, и, угостив, отпустил его с подобающей честью.
Множество греков приходили в обитель, желая послушать о чудесах Преподобного Сергия, просили книгу с его Житием и, прочтя с благоговением, воздавали благодарение Богу и прославляли Преподобного Сергия. И об одном только недоумевали: как же это – много лет прошло, а никаких новых чудес его не записано? И спрашивали живущих тут иноков: "Бывают ли еще чудеса и исцеления от цельбоносных мощей Преподобного Сергия?" А те отвечали: "Как река многоводная течет и не умаляет струй своих, так и чудеса от святых мощей Преподобного Сергия не иссякают. Но если все эти чудеса, бывающие по его святым молитвам, и рассказы о них записывать, то не хватит чернил и бумаги, да и никакого усердия человеческого".
Мы же, услышав о том, пришли в сомнение и подумали: а не возомнит ли кто-нибудь из них, что чудеса Преподобного Сергия уменьшились? И выписали некоторые из чудес его, лишь немногое из множества, – те, что случились в наше время, и другие, из летописных книг и из книги Келаря Сергиевой обители об осадном сидении11, то есть чудеса, которые содеяны Преподобным в военное время.
Между тем по воле Самодержца, Государя Царя и Великого Князя всея Руси Алексея Михайловича приказано было напечатать Житие Преподобного Сергия; и то, что мы записали, Самодержец повелел тут же напечатать. Однако печатники, служившие на Печатном дворе, поместили в книге о Сергии лишь тридцать пять глав из тех новых чудес, которые были принесены нами; остальные же чудеса Преподобного оставили в небрежении. Возгордились они и пренебрегли чудесами святого, потому что некоторые из них сами проводили жизнь свою в небрежении.
Истину они называли ложью и чудеса считали случайностью. Так, об источнике новоявленного колодца, что у церкви Пречистой Богородицы12, в стене у паперти, они не стали печатать всю правду; потом, с понуждением, все-таки напечатали, но не чистую правду, а добавив некую ложь, по своим домыслам, и напечатали об этом источнике лишь в некоторых книгах, в других же книгах с Житием Сергия и того не поместили, обличаемые своей совестью. Так же и другими чудесами святого они пренебрегли и не стали о них печатать.