-Всем снять с предохранителя! Это приказ!
-К исполнению...
Танненберг, не слыша больше выстрелов, но понимая, что всё кончено, произнёс с затаенной злостью:
-Извините, фройлен... и фрау, мы ещё свидимся. О да, конечно свидимся. И вы, надеюсь, измените ко мне отношение. Это ещё впереди, а пока...
Он сдвинул подошвы сапог на подковах и массивных четырёхугольных шляпках, сделал поворот кругом. Хотелось показать этим русским бабам, что германский солдат тоже умеет проигрывать - с достоинством! Это вам, чёрт возьми, не Сталинград! К этой теме мы ещё вернёмся. И он бы повернулся и промаршировал к крыльцу с резными петушками, если бы не одно обстоятельство. На него из тьмы, со стороны чулана, что утопал в подсолнухе, двигался, как приведение, сам Тимофей Косницин. Его рыжеватая бородка была дыбом, глаза за заострившемся лице светились неземным огнём. В них не было ни страха, ни отчаяния. Одна лишь холодная готовность - сделать шаг туда, откуда больше нет пути.
Такие взгляды Таннеберг видел в тылу и на фронте. Чаще всего у русских и у немцев, что недолго жили. Каких зачастую подхватывала без задержек Костлявая Дама по имени Смерть.У русских почему-то такие взгляды встречались чаще, даже в тылу. И немцы, видя такие обречённые глаза, считали: жить им всё равно не хочется - надобно ускорить этот процесс. И ускоряли...
-Was ist Loose, Wek! Suruke! - сумел он выдавить из себя шепотом.
Рука неожиданно скользнула по бедру к кобуре. Но там оказалось пусто, и Танненберг почувствовал, как кровь отливает от висков.
-Shneller... Fier, Verdammpt! - заорал кто-то что есть сил.
А Танненберг вдруг принял зверское выражение на лице, подсучил уже закатанные рукава. Сперва он по ошибке захватил армейский жетон оцинкованной стали, что висел на груди. Чертыхнулся, вытянул из-за маки с ладанкой оберег на кожаном шнурке - поцеловал деревянную и плоскую конскую голову.
-Ну что, дикий Иван, давай биться в рукопашную?! Кто кого?!? Ты и я, германец и русский! Только бокс, только борьба...
Косницин не слыша и не понимая, лишь ускорил шаг. "Давай, сука, поговори ещё у меня", - лишь шептали его губы, сухие и сморщенные, какими они сделались вмиг.
-Па-па-а-а!!!
-Трофимушка-а-а, бег-и-и...
А хрен вам, бабы, подумал Косницин. Насос выскользнул у него из полы и шваркнулся о сапог.
-Вы животные... свиньи, грязные, навозные... вам нас не одолеть! - заорал Танненберг, налившись кровью до палевых ресниц и бровей. - Вы все трусы!!! Только и м-и-можете, что бежать от страха перед комиссарами на наши славные пулемёты... Фрицы, не стрелять! Он нужен мне живой, чтобы показать превосходство германского духа...
-Совсем спятил, - покрутил пальцем по боковой пластине каски обер-ефрейтор Пауль Грубер.- Пока не стрелять... - он снова толкнул Эрнста: - Возьми этого русского на мушку!
-К исполнению...
Танненберг был на голову выше Косницина. Его веселило и возбуждало чувство собственной безнаказанности. Издали староста казался ему маленьким и щуплым, а к тому же боязливым. разминая кулаки и стараясь танцевать вдоль воображаемой перекладины, штабе-фельдфебель прижал локти к животу - сделал пробный выпад, отклоняясь назад... Затем в такт удара - выбросил левую ногу, носок которой оказался под правым кулаком. В глазах на мгновение загуляли кровавые огоньки, вспыхнуло зарево из прошлого - горела русская деревня под Смоленском, в которой его взвод перестрелял оставшихся жителей. Воспоминание сдавило его со всех сторон. Чтобы освободиться - он с рёвом бросился вперёд на бородатого человечика.
...Косницин был первым в кулачных боях Ещё до революции, когда парни сходились стенка-на стенку до первой крови, из-за девок, на спор и на масленицу, он зачастую выходил победителем. У всех лица оставались в синюшно-багровых разводах и сиреневых припухлостях. У него - хоть бы хны! За кулачными боями он наблюдал с 6 годков. Драться его учили братья и отец, что сам был первый "кулачник" на деревню и имел приз от купца Осьмухина: серебряные швейцарские часы "буре" на массивной серебрянной же цепочке. Был, по слухам, в 1913-м кулачный бой с парнями с соседней Краснюхиной, где покойный Демьян и отличился.
Поэтому, когда Тимофей увидел (первое правило!) как противник распаляется, он не дал страху подчинить себя. Его как будто переломило - голова оказалась на уровне груди здоровенного немца. Кулаки оказались сжатыми перед лицом. В глаза противнику он не смотрел. В памяти точно прозвенели слова тятеньки: "Ежели противник больше и удар у него дюже, то смотри ему на ноги. Как двинет - так одной ногой в ту сторону и ступит. Там, где нога не ступает - туда и бей.Да не бей, дубина, кады дышишь! Воздуху-то набери прежде - тады вместе с ним, выпускай..."
Танненберг сделал длинный выпад - левым хуком попытался достать бороду Косницина. Попал лишь в верхушку правого плеча. Тот, низко склоня голову, забежал ему в правый бок.
-А, русская свинья... грязный Иван, ты хочешь спрятаться?.. - торжествующе заорал Танненберг и тут же получил сильный тычок в бок.
Затем сильный удар пришлёпнул ему ухо. Оно вмиг вздулось и налилось багровым пожаром.
Танненберг на мгновение спрятал злую усмешку. Затем попытался достать Тимофея ударом локтя - не вышло. Вёрткий мужичок мгновенно ушёл в стороны. При этом - едва не угодил ему в челюсть левым кулачком, который на поверку оказался не таким уж маленьким. Танненберг едва успел закрыться. При этом он отметил - русский бил, далёко выбрасывая вперёд туловище и пританцовывая. Это было не похоже на бокс, но более всего походило на танец.
На крыльцо хохоча вышел Амор Гётц, за которым семенил Брюнне.
-Что за свинство, штабе-фельдфебель? А, это бокс... ты и русский... Что ж, продолжайте - я разрешаю... - едва выговорил Гётц, которого замутило.
В следующий момент он перегнулся через резное перило под навесом с петушками - из него полилось...
Сзади к нему бросился Брюнне:
-Мой шеф, вам надо срочно прилечь! Давайте, я вас доведу...
-Нет, назад! Оставь меня! Не хочу в эту свинячью русскую постель с клопами и грязными женщинами! Zuruken,Shwaigen...
...Тимофей действительно пританцовывал, так сходились на кулаках в деревнях - под гармонику. Так учили кулачному "премудрству" старики молодых парней. Это помогало чувствовать удар. Помогало уходить от него. Кроме того и самое основное - помогало беречь и накапливать силы перед броском и решающим тычком. Именно он, этот "колотун", валил человека с ног, даже самого здоровяка.