12 декабря 1931 года его снова вызвали на допрос и арестовали. Во время допроса он заявил следователю, что «шпионом и провокатором он не будет, за все время с апреля 1930 года по сие время я ни на кого не доносил, никого не подводил. Я считаю, что в настоящее время, а также и в царское время, если бы я узнал что‑либо против советской власти или против царя, я как гражданин должен был бы сообщить об этом органам власти. Сейчас священники боятся всего, боятся говорить, боятся самих себя. Я сам думаю, что мне придется при советской власти пострадать за свою правду и искренность. Я считаю, что работа в органах ОГПУ связана с провокаторством и шпионством, а поэтому вторично заявляю: помогать органам ОГПУ отказываюсь, шпионом и провокатором не буду». 3 января 1932 года священника отпустили, думая, что, побывав в тюрьме, он «исправится».
29 марта 1932 года отца Иакова арестовали и заключили в Коломенский дом заключения. В этот же день состоялся допрос. На вопросы следователя священник отвечал: «Я еще раз подтверждаю свое показание при допросе 12 декабря 1931 года и заявляю, что шпионом и провокатором я работать не буду, так как считаю это дело для священника безнравственным. Подписку, данную мною 5 июня 1931 года, я понимал своей обязанностью сообщать в ОГПУ об организации заговоров против советской власти, каковых за все время со дня дачи мною подписки от людей, с которыми я вращаюсь, не было. Отдельные недовольства мероприятиями советской власти и партии среди верующих имеются и имелись, но сообщать о них я считал не нужным, а недовольным я говорил, что нужно терпеть. Среди духовенства наблюдается то, что они все запуганы арестами, проводимыми органами ОГПУ, и высказываться открыто о политике советской власти боятся».
1 апреля следователем был вызван на допрос священник Михаил Дмитриевич Покровский, служивший также в Коломне, который хоть и заявил, что мало знает отца Иакова, однако полностью оговорил его, подписав показания, нужные следствию, а именно, что отец Иаков ярый монархист, недоволен советской властью и всегда ее ругает.
На очередном допросе 8 апреля следователь спросил отца Иакова об отношении к советской власти, о взаимоотношениях его с духовенством Коломны, ранее арестованным ОГПУ.
— В 1929 году, — отвечал священник, — вскоре после моего прибытия в город Коломну священник Миролюбов сообщил мне, что епископа Феодосия и священников Страхова и других, всего десять человек, в ноябре 1929 года арестовало ОГПУ за непоминовение во время службы советской власти. Мне о возникновении этого разделения в церквях города Коломны стало известно до приезда в Коломну, когда я еще был в Серпухове. В августе или сентябре 1929 года я написал письмо своему зятю священнику Миролюбову, указав ему на необходимость поминать во время службы советскую власть так же, как поминали раньше царскую власть. Я стал поминать советскую власть с 1925 года, то есть на два–три года раньше распоряжения митрополита Сергия, так как узнал об этом от своего шурина священника Боголепова, который, будучи в Москве, видел распоряжение Патриарха Тихона о необходимости поминать советскую власть. О своем нахождении под арестом с духовенством я не разговаривал. Когда мне верующие жаловались на действия советской власти и большевиков, говоря, что большевики закрывают церкви, заставляют работать в праздники, я им отвечал: советская власть поступает правильно, вы сами отказались от Церкви, работаете в праздники, и советскую власть в этом винить нельзя.
— Вы себя считаете человеком, преданным советской власти, и одобряете ее мероприятия, значит, не будете чувствовать морального унижения, если будете помогать советской власти бороться с ее классовыми врагами, которые стараются свою работу направить к свержению советской власти? — спросил следователь.
— Я как священник нахожу, что для меня несовместимо всеми мерами работать для советской власти, — ответил отец Иаков.
19 апреля уполномоченный Коломенского районного отделения ОГПУ составил обвинительное заключение, где вина священника Иакова Бриллиантова была сформулирована так: «Дело возникло на основании поступивших сведений о том, что поп Бриллиантов, являясь нашим секретным осведомителем, поми–мо того, что игнорировал взятые на себя обязательства как специального осведомителя путем отрыва от работы, ведет среди духовенства и верующих антисоветскую агитацию».
8 мая 1932 года тройка ОГПУ приговорила священника Иакова Бриллиантова к ссылке в Казахстан сроком на три года. После отбытия срока наказания отец Иаков вернулся в Московскую область и поселился в селе Горы Озерского района. Священноначалием он был определен служить в храм в честь преподобного Сергия Радонежского в том же селе.
В конце 1930–х годов власти предприняли меры по физическому уничтожению Русской Православной Церкви. В разгар гонений священник Иаков Бриллиантов 21 ноября 1937 года был арестован и заключен в Коломенскую тюрьму.
— Вы общественно–полезным трудом когда‑нибудь в жизни занимались или нет? — спросил следователь.
— За всю свою жизнь я общественно–полезным трудом не занимался.
— У следствия имеются показания свидетелей о том, что вы среди населения вели контрреволюционную агитацию. Признаете ли вы себя виновным?
— Виновным себя в том, что я вел контрреволюционную агитацию среди населения, я не признаю, для меня каждая власть от Бога. Предъявленные мне факты моей контрреволюционной агитации с моей стороны никогда не произносились, антисоветской деятельностью я никогда не занимался.
23 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Иакова к расстрелу. Священник Иаков Бриллиантов был расстрелян 2 декабря 1937 года на полигоне Бутово под Москвой и погребен в безвестной общей могиле.
ИСТОЧНИКИ: ГАРФ. Ф. 10035, д. П-37134, д. 20886.
Ноября 19 (2 декабря) Мученик Тимофей (Кучеров)
Составитель священник Максим Максимов
Мученик Тимофей родился в 1871 году в селе Степаново Михайловского уезда Рязанской губернии в семье крестьянина Ивана Кучерова.
В 1893 году Тимофей Кучеров был призван на военную службу, где пробыл до 1896 года. После возвращения из армии он устроился служить в полицию и впоследствии исполнял обязанности старшего городового при Первом Хамовническом участке Москвы. В его подчинении было более 70 городовых участка. За успешную службу он был награжден двумя серебряными медалями.
В 1917 году Тимофей Иванович был призван в армию, откуда вернулся в 1918 году и работал чернорабочим. В тяжелые для Русской Православной Церкви годы, когда безбожная власть беспощадно преследовала духовенство и верующих, Тимофей Кучеров укрепился в желании послужить Церкви Христовой. В 1930 году его избрали председателем церковного совета одного из старинных и красивейших храмов Москвы — церкви святителя Николая в Хамовниках, прихожанином которой он был. Богом данный талант организатора и руководителя он, как мог, применял в обустройстве и сохранении церковной жизни храма, несмотря на суровые обстоятельства времени.
Намереваясь арестовать Тимофея Кучерова, сотрудники НКВД допросили ряд свидетелей, которые подписали необходимые следствию показания, в которых он изобличался в антисоветской контрреволюционной деятельности — как «бывший полицейский и активный церковник».
Председатель правления жилищного актива, в ведение которого входил дом, где проживал Тимофей Кучеров, составил для НКВД справку, в которой, перечислив известные ему факты из жизни Тимофея Ивановича, написал: «Кучеров долгие годы, а именно до 1936, был председателем церковного совета церкви Николы в Хамовниках, иногда на квартиру Кучерова приходили попы. Через открытые окна, выходящие в Пуговишников переулок, неоднократно слышны были пение грампластинки «Боже, царя храни» и другие божественные антисоветские пластинки».
31 октября 1937 года Тимофей Кучеров был арестован и заключен в Таганскую тюрьму. 18 ноября он был допрошен.