После сего военачальник Фавстин спросил святого:
— Скажи мне, кто сотворил небо?
Святой Феодул отвечал:
— Его сотворил Бог Вседержитель и Сын Божий, Иисус Христос, Который есть Отчее Слово.
— Не Тот ли, — спросил Фавстин, — Которого распяли Иудеи, предав жесточайшим мукам?
— Да это Тот, Которого распяли Иудеи, — отвечал мученик. — Он добровольно соизволил пострадать за нас, потом силою Своего Божества воскрес из мертвых и был виден возносящимся, как победитель смерти, на небо, откуда снова придет для обличения и суда над неверующими.
— Почему же ты не желаешь, — снова спросил его Фавстин, — принести жертвы нашим богам?
— Не лучше ли, — отвечал святой, — приносить жертву Тому, Которым сотворены делатели идолов, чем приносить ее этим идолам. Поистине Создатель лучше создания!
Тогда военачальник Фавстин приказал совлечь с святого юноши Феодула одежды и обнажить его для мучений. В то же время глашатай громко выкрикивал:
— Принеси жертву богам и будешь освобожден!
Но мученик говорил мучителю:
— Ты отнимаешь от тела моего одежды, но вовек не сможешь отнять веры, которую я имею к Богу моему.
В то время как святой говорил столь дерзновенно, презирал мучения и многократно порицал мучителей, военачальник приказал, чтобы пред глазами Феодула приносили жертву идолам те, которые первоначально были христианами, но, будучи побеждены мучениями, поклонились идолам. Взирая на это зрелище, святой Феодул болел сердцем за побежденных язычниками и отпавших от истины и сказал военачальнику:
— Немощных вы победили, а крепких воинов Христовых ни в каком случае не сможете победить, если даже изобретете и еще большие мучения! Знай же, военачальник, что приготовленные тобою нам ныне мучения ничтожны и достойны смеха. Изобрети более жесточайшие, дабы ты познал, какова наша вера и любовь к Богу.
После этого военачальник приказал Феодулу принести на судилище христианские книги. Но святой отвечал ему на это:
— Если бы я знал, что ты, познав суету идолопоклонения, отвергнешь его и пожелаешь утвердиться в истинном благочестии, то я принес бы тебе пророческие и апостольские книги. Но так как я замечаю, что ты помышляешь лукавое, то по сей причине не передам Божьего дара в твои руки.
— Если ты тотчас же не исполнишь моего повеления, — отвечал Фавстин, — то я не пощажу тебя, разорву на части твое тело и выброшу его на съедение зверям.
— Вот мое тело отдается для мучений, — продолжал святой, — делай с ним, что хочешь; замучь меня наиболее жестоким способом, но все же я не отдам святых книг для поругания нечестивым!
Желая затем запугать мученика, военачальник приказал вести его на место усекновения мечем, предполагая, что при виде близкой смерти святой побоится и подчинится его воле.
И вот когда святой был приведен к предназначенному для усекновения месту и увидал поднятый на себя обнаженный меч, он воззвал к Богу следующими словами:
— Слава Тебе, Боже, Отче Господа моего, изволившего пострадать за нас! Вот по благодати Его и я иду к Тебе, с радостью умирая за Тебя!
Сказав это, он склонил голову свою под меч, но усечен не был. Военачальник заметив, что святой Феодул желает как бы торжественного венца для себя, приготовясь к усекновению мечем, приказал вернуть его невредимым, а сам в это время производил допрос святому Агафоподу. Он спросил его:
— Какой образ жизни твоей?
— Тот же, — отвечал святой, — как и у Феодула.
— Что общего у тебя с Феодулом, — спросил военачальник, — не соединяет ли вас родство?
— Мы не родственники по плоти между собою, — отвечал святой Агафопод, — но мы соединены верою и убеждениями и поскольку различаемся родством, постольку соединяемся духом.
Тогда военачальник сказал:
— Я замечаю, что вы оба поспешаете к одному и тому же мучению — это обнаруживают речи твои, — сказал на сии слова святого военачальник.
Святой Агафопод ответил на это:
— Если мы путем одинакового мучения освободимся от настоящей жизни, то мы сподобимся и одинакового воздаяния у Бога нашего!
— Не стыдно ли тебе, — сказал Фавстин, — уже старцу, — обольщаться как юноше и добровольно предаваться явной гибели?
— Я нисколько не обольщаюсь, — отвечал святой Агафопод, — и не терплю ущерба от надежды на Христа моего; наоборот, если я стар годами, то тем большее должен оказывать усердие в служении Богу своему; и я восхваляю Феодула, столь мужественно в юношеском возрасте стоящего за почитание Единого Истинного Бога нашего.
Взглянув в это мгновение на Феодула, военачальник Фавстин сказал, обратясь к нему:
— Юноша! Не обольщайся речами сего старика, — безрассудно не предавай себя смерти. Он ведь уже старик: неудивительно посему, что он желает смерти; ты же, будучи молодым и еще столь юным, ради чего желаешь понапрасну лишиться сей сладкой жизни?
Святой Феодул отвечал ему:
— Ты не предполагай, что я более слаб, чем старец и не могу перенести одинаковых с ним мучений. Я хотя и юноша летами, тем не менее, я одинаково с старцем признаю Единого Бога Творца всего существующего и вместе со старцем готов пострадать за Него.
После того, как святые окончили речь свою, они, по повелению мучителя, были связаны и снова отведены в темницу. Между тем святые славили Бога, при помощи Которого победили диавола.
Их знакомые, собравшись к ним, с плачем окружили их.
— Зачем вы здесь собрались, — спрашивал их святой Феодул, — и о чем вы плачете?
— О вашем несчастии плачем, — отвечали они.
— Для чего вы, — отвечал улыбаясь святой, — вместо того, чтобы плакать о ваших собственных бедствиях, плачете о бедствиях наших, которые ведут нас к лучшему?
В то время когда святой говорил это, в темницу пришел посланный военачальником воин, который, связав обоих святых железными цепями, заключил их во внутреннее отделение темницы и запер их здесь, дабы никто не приходил к ним.
Между тем святые мученики с наступлением позднего вечера помолились Богу, дабы Он до конца укрепил их в их подвиге, и опочили. Промышляющий же о преподобных Своих Господь наш Иисус Христос, послал им во сне одинаковое видение (так как они пребывали единодушными и единомышленными) по поводу имевшей постигнуть их кончины. Это видение было следующее: святым казалось, будто они оба вошли в один и тот же наполненный многими людьми корабль и очутились с кораблем посредине моря; корабль качался из стороны в сторону, так как море волновалось сильною бурей; сокрушаемый и разбиваемый волнами корабль погружался уже в воду, причем одни из бывших с ними на корабле людей утопали, другие — плавали, третьи приближались к камням и гибли. Себя же самих, между тем, святые видели управлением кормчего избавляемыми от потопления, одетыми в Светлые одежды и приставшими к какой-то высокой горе, по которой они восходили до неба. Пробудившись от сна, святые пересказали друг другу видение и удивлялись, что у них обоих оно было одинаковое. Из этого они уразумели, что им обоим будет дарована одна благодать от Христа, а именно, — что они спасительно перейдут море мученичества, в котором потонули многие, и взыдут для получения вечного воздаяния на небеса. После этого видения надежда и упование святых укрепились еще более, и они, в горячей благодарности своему доброму Кормчию — Богу, пали ниц и воскликнули: Кто когда ожидал такового благодеяния, каковое Ты, о Боже, даровал нам ради вочеловечившегося Сына Твоего, Господа нашего Иисуса Христа?! Кто настолько неразумен, чтобы, созерцая Твои великие благодеяния к роду человеческому, предпочел добродетель суетной жизни? Кто настолько же поспешен на добрые дела, как Сын Твой, Который открыл нам в видении об имеющей излиться на нас Своей благодати, а также показал нам венцы, которыми мы будем увенчаны, и укрепил нас через это на предстоящий нам подвиг!