Святая отвечала ему:
– Эта вода очень холодна, и я совершенно не ощущаю ее теплоты. Поэтому, если тебе нечем более разжечь котла, пошли одного из слуг своих к отцу моему и он даст тебе вязанку дров, так как он плотник; этими дровами ты и разожжешь котел.
Сказав это, святая возлила на руку игемона кипящую воду из котла, и тотчас же рука игемона была обожжена, так что и кожа сошла с нее; сам же игемон громко закричал от боли и с удивлением в слух всех произнес:
– Благословен Господь Бог Маврин, и нет Бога, кроме Него, через Которого прославляется ныне Мавра.
Сказав это, он приказал отпустить святую. Однако прежде нежели святая успела отойти от места мучения, диавол снова вошел в сердце игемона и возбудил его противиться всем тем, кто имел правую веру в Бога и хранил чистую совесть. Подозвав к себе мученицу, он сказал ей:
– Не уповай и не надейся, Мавра, на Христа твоего; принеси лучше жертву богам нашим.
Святая же отвечала ему:
– Я не принесу жертвы идолам, потому что у меня есть Христос, Который защитит меня.
Игемон сказал на это:
– Я уста твои наполню разожженными угольями, если ты не принесешь жертвы богам нашим.
Отвечала святая:
– Ты не понимаешь того, что намереваешься делать по безумию твоему: ты хочешь наполнить уста мои горящими угольями для того, чтобы я очистилась от грехов моих, сделанных языком и устами. Ибо и Господь мой, когда явил славу Свою пророку Исаии и удостоил его слышать пение ангельское, для того, чтобы очистить его от грехов, послал к нему одного из серафимов, имевшего в руке уголь горящий, взятый клещами от алтаря; серафим прикоснулся этим углем ко устам пророческим и сказал: «Это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грехи очищены» (Ис.6:7). И если пророк получил прощение грехов своих после прикосновения углем к устам его, то, молю тебя, не только уста мои наполни горящими угольями, но и лицо, и главу мою, а также и все тело мое обложи горящими угольями и сожги его, чтобы я через это сделалась благоуханием Христовым. Бог, очистив некогда грехи пророка, очистит и меня от грехов.
Услышав от святой такие слова, игемон пришел еще в более сильный гнев и приказал принести лампаду, наполненную серою и смолою, для того, чтобы жечь мученицу. Народ же, стоявший поблизости от того места и видевший все, громким голосом начал взывать к игемону, говоря:
– До каких пор ты будешь придумывать все новые и новые мучения для юной отроковицы! Перестань, игемон, гневаться, ибо мы весьма удивляемся терпению ее.
Святая же Мавра, обратившись к народу, сказала:
– Пусть каждый из вас заботится о своих делах: мужчины пусть исполняют свои дела и обязанности, женщины – свои; обо мне же пусть никто из вас не заботится; я не прошу у вас помощи и защиты, потому что у меня есть Защитник – Бог, на Которого я уповаю.
Между тем как святая говорила это, игемон приказал лампадою опалять тело ее. Святая же, взирая на лампаду, сказала игемону:
– Ты думаешь меня устрашить этою лампадою, как будто еще не достаточно испытал меня раннейшими мучениями. Разве ты не погружал меня в большой и страшный котел, сильно кипевший, и, однако, же не повредивший мне, так как он показался мне наполненным холодною водою? Ты сам был свидетелем того, что в то время, как твои руки пострадали от воды и были обварены ею, я нисколько не пострадала. Неужели ты думаешь, что я испугаюсь этой небольшой лампады? Если хочешь, игемон, разожги целую печь и брось меня в нее, и ты увидишь силу Христа моего, рабой Которого я состою; я верю, что меня не оставит Бог мой, призвавший меня на подвиг сей через посредство блаженного мужа моего Тимофея. Что же касается до лампады, которой ты опаляешь тело мое, то для меня она кажется как бы росою утреннею, сходящею на землю и способствующею произрастанию деревьев и плодов.
Будучи побежден словами святой мученицы, подтвержденными самым делом и не зная, какие еще придумать муки для святой Мавры, игемон весьма опечалился. Затем он приказал распять на крестах Тимофея и Мавру, обратив их лицом друг к другу.
Когда святые шли на распятие, их встретила мать Мавры и, обняв дочь свою, сказала ей:
– Дочь моя, Мавра! Зачем ты оставляешь мать свою, ищущую тебя? Кто же будет носить украшения твои? Серебро, золото и драгоценные одежды твои кому достанутся, если ты, дочь моя, не останешься в живых?
Святая же Мавра так ответствовала своей матери:
– Золото и серебро погибнут, а одежды поест моль; красота юного лица также со временем исчезнет, венец же, который дарует мне Иисус Христос, будет неувядаемым во веки.