Итак, поднимемся по ступенькам звонницы, которые помнят и своего первого строителя Бона Фрязина, и Ивана III, и пышные свиты иноземных путешественников, и монахов, и стрельцов…
Нелегко пересчитать ступени лестницы, ведущей до купола. На первом ярусе еще, наверное, не собьешься, восемьдесят три раза став на каменные ступени. На втором же ярусе — прежде чем начать восхождение, отдохни и в пути не споткнись — ведь здесь — без одной! — полторы сотни выступов. А когда доберешься до вершины, сделаешь 329 шагов по каменным уступам. Трудно, но вскарабкаться все-таки можно. А вот опуститься вглубь… Археологи говорят, что основание башни уходит под землю на десятки метров и находится чуть ли не на уровне дна Москвы-реки.
Полюбился столп-великан, и пристроили к нему позднее две нарядные звонницы — Петровскую и Филаретовскую, завершающуюся шатром с башенками по углам. Почти четыреста лет красуется над всем Кремлем Иван Великий, олицетворяя государственную мощь России.
Смотришь на массивное здание и невольно поражаешься его стройности, его неудержимому, я бы сказал, ракетному устремлению в небеса, ввысь, в космос. Чем объяснить эту «взлетную» архитектуру, рожденную средневековьем? Инженерный секрет не так-то уж и сложен. Высота каждого последующего яруса уменьшается, хотя эта особенность почти незаметна стоящим на земле. От белокаменного цоколя, от нижних ярусов-восьмигранников столп «летит» к цилиндрическому верхнему ряду, увенчанному медной золоченой луковицей.
Когда лихие и умелые звонари-музыканты ударяли в двадцать с лишним колоколов Ивана Великого, то вся Москва наполнялась праздничным гулом. Самый большой колокол на звоннице весит ни много ни мало — четыре тысячи пудов. Он не трезвонил, как другие, более мелкие била, а издавал таинственный глуховатый гул. Недаром поэт написал: «Гудит, гудит Иван Великий, как бы из глубины веков идущий зов!». Эти московские колокола отличались особо мелодичным звуком; отлиты они были знаменитыми литейщиками — пушечных и иных дел мастерами.
Большое помещение внутри звонницы использовалось по-разному. В семнадцатом веке в нижнем зале стоял огромный медный глобус, привезенный в Москву нидерландским посольством.
При царе Алексее Михайловиче глобус, ярко раскрашенный, изображающий растительный и животный мир, служил пособием на уроках географии. Его с живым интересом рассматривал царевич Петр. Когда в Москве открыли первую навигационную школу, т. е. школу, где готовили мореплавателей, Петр Первый распорядился перенести глобус в навигационные классы, что в Сухаревой башне.
В Петровскую же эпоху один из любимцев Петра — Меншиков, светлейший князь, обладавший одно время почти монаршей властью, «счастья баловень безродный, полудержавный властелин», — решил поставить сооружение в Москве, которое было бы выше Ивана Великого. Так была сооружена башня, получившая название Меншиковой. Шпиль башни — пусть и деревянный — поднимался выше знаменитого столпа. Меншикову башню стали в народе называть сестрой Ивана Великого. Но главенствовала в небе Москвы она недолго. Дерево не камень — ударила молния и срубила ее огромный шпиль. Гибель шпиля как бы символизировала и судьбу Меншикова, кончившего свои дни в Березове, в сибирской ссылке. Опять колокольня Ивана Великого стала самым высоким зданием в Москве. Многое повидал златоглавый великан. Например, в пору подавления одного из многочисленных в те времена мятежей возле колокольни солдаты Преображенского полка громкими голосами «кликали клич», чтобы «всяких чинов люди ехали бы в Преображенское, кто хочет смотреть разных казней, как станут казнить стрельцов и казаков яицких, а ехали б без опасения». Запомнила старая Москва, как безвестный изобретатель-самоучка пытался демонстрировать у Ивана Великого свой летающий аппарат, но потерпел неудачу и был беспощадно «бит батогами, сняв рубашку». В совсем иное время, когда «шумел-горел пожар московский» и когда вражеские полчища покидали Белокаменную, Наполеон приказал взорвать Ивана Великого. Французам удалось подорвать звонницы-пристройки, но столп был сооружен так прочно, что выдержал взрыв и устоял. Разрушенные части восстановил архитектор Д. Жилярди, много и удачно строивший в послепожарной Москве.
С колокольней Ивана Великого связаны памятные эпизоды в жизни писателей, художников, зодчих. Курчавый и быстроглазый мальчик, стремглав преодолев ступени, взобрался на колокольню и глядит восхищенно на город внизу, под ногами. Маленький Пушкин, будущий великий поэт, страстно любил смотреть на Москву с огромной высоты.