Ивар уже занял 'наше' место и помогает служанке снимать с подноса всё принесённое. Он вообще чихал на хотелки и предрассудки здешних аристократов, поэтому всегда помогает девочкам-разносчицам. Как я понимаю, бастард, воспитанный простолюдинами, может себе многое позволить.
- Тебе я тоже заказал, садись, - он вежливо кивает Дилору, придерживая локтем пустой поднос.
- Спасибо, девочка, - говорю я служаночке.
И условным знаком касаюсь правой рукой левого виска 'надо поговорить'. Ивар прикрывает глаза 'понял' и врубается в завтрак, как экскаватор, только вилка мелькает.
Снова гонг! Надо бежать на занятия! Эти странные рунные письмена, называемые мёртвым языком, способны мозги на затылок завернуть. Но учить придётся! Одно хорошо, далеко бежать не надо, наш преподаватель устроил свой временный кабинет в двух шагах от столовой.
- Надо поговорить, - торопливо говорю мальчишке, - новостей большой воз и маленькая тележка.
- Я так и понял, после занятий у тебя.
- Договорились, - киваю я.
После третьего занятия и обеда я уже избавилась от прогрессорского зуда, и сама себя придержала за шкирку. Наполеоновские планы - это хорошо, но прежде всего, следует разобраться с обстановкой окружающего меня мира. Блистать способностями и возможностями никакого смысла нет, поскольку неизвестно как эти способности нам отзовутся, я сама тому примером. До последнего момента меня не учили, а передавали туда-сюда, как эстафетную палочку.
У Ивара и у меня жизненный опыт весьма специфического свойства. Законы того социума, к которому совсем недолго принадлежит мальчишка, нам обоим пока неведомы. А законы мира простолюдинов пацан как раз знает хорошо. Значит, первое - книги по законодательству и, соответственно, права и обязанности господ и магов, второе - разобраться с политической географией. Неплохо бы вызнать, куда гонят караваны нутавцы и откуда идут ответные товары, по перечню импорта тоже можно многое понять. И самое главное - защита.
Безупречных защит не бывает...
***
Тяжёлый разговор состоялся вскоре после ужина. Ивар воспринял информацию о собственной семье с каменным лицом, бестрепетно протянул руку для внедрения небесного металла под кожу и даже зубами не скрипел, мужественно претерпевая неслабую боль с закрытыми глазами.
Я едва успела отвернуться, нельзя, чтобы маленький мужчина понял - я вижу, как он плачет. А плакал он абсолютно беззвучно, неподвижным лицом, только слёзы стремительно прокладывали дорожки по смуглым щекам. Понимаю, на папашу ему было плевать, а вот мама погибла только потому, что один сучий маг решил одним ударом избавиться от обоих, от матери и сына.
С четверть часа он сидел неподвижно с закрытыми глазами и судорожно сжатыми кулаками, а когда взглянул... я содрогнулась. Ничего человеческого не было в этих глазах! Ослепительно-белое сияние заливало радужку, лишая глаза зрачков, пальцы воздетых рук светились бело-багровым светом, который пульсировал в унисон с дыханием. А когда мальчишка открыл рот, я шарахнулась в сторону, язык пламени вырвался из стиснутых зубов и лизнул рукав его камзола. Слава богу, пламя призрачное, а не живое.
Не рассуждая, я метнула в него свою кобру и спустя пару мгновений мальчик был опутан проволокой с головы до пяток. Он недобро рассмеялся и попытался разорвать проволоку, и ему это вполне удалось бы, металл уже поскрипывал. Я слегка запаниковала, но затем коротко размахнулась и, как учил сын, ребром ладони аккуратно стукнула Ивара чуть выше уха. Мальчишка обмяк, но так и остался стоять в коконе из металла, подпираемый со всех сторон металлическими 'ножками'. Призрачный огонь мгновенно погас и, как только проволока остыла, кокон рассыпался. Я еле успела подхватить неожиданно тяжёлое тело, но удержать силёнок не хватило, так что мы оба свалились на пол, я приземлилась на неловко подставленную руку, а Ивар всем телом на меня. Похоже, этот малец состоит только из острых углов.
Я огляделась, в комнате противно воняло горелым железом и тряпками, на пол оседали всё ещё дотлевающие куски Иварова камзола, а проволока осыпалась на пол стружками. Я судорожно вздохнула, ну и разгром! А змейка тем временем спокойно собралась воедино, мимоходом поглотив и добытый из каменного короба кусок. Я быстренько сбегала за слугой мальчишки, и мы вдвоём откачали пацана от обморока. Слуга, немолодой уже мужик, сноровисто переодел ослабевшего подопечного, скатал обгорелую одежду в тючок и попросил припрятать куда-нибудь от греха.