- Тамошняя целительница пожалела для меня дорогих эликсиров. И сказала, что я забавная зверушка.
- Понятно, - хмыкнул господин Туарегин, - жду тебя завтра с утра. Завтракать не надо. Выпьешь на ночь вот это для очистки кишечника. После утренней оправки приходи. Но не раньше. Поняла?
- Да, господин целитель.
- Вот и хорошо. Ступай.
Я отдала поклон и вышла вон. Вряд ли он станет меня резать, но зачем очищать кишечник, если полостная операция не светит? Ладно, завтра увидим, надеюсь, хуже не будет. Не исключено, что мерзкая выматывающая слабость пропадёт с концами, а ведь иной раз она возникает просто на ровном месте.
Я огляделась по сторонам, вроде дурных адептов не видно, можно спокойно шагать в 'кузнечную' сторону, надо пополнить запасы бросового металла, да и руки уже зачесались воплотить пару идей.
И примерно на половине пути меня накрыло. Непонятно с чего закачались вдруг перед глазами непривычные картины, ну-у, вроде как я давно и пристально наблюдаю за округой с высоты, потом меня ни с того, ни с сего затошнило, а затем закружилась голова, и я села прямо в небольшой сугробец, позабытый метельщиками. Что за?! Тарх!!! Я запрокинула голову к низкому темнеющему небу, и радостно следила, как спускается мой драгоценный беркут, постепенно сужая круги. Взвилась на ноги, содрала с плеч накидку, быстро обернула вокруг руки и заорала со всей дури:
- У-у-ка!
Тарх камнем падал вниз и через секунду полёта до меня дошло -с птицем что-то не так! Он кувыркался совершенно беспорядочно и, пронзительно кричал! Что за чертовщина тут творится? В мучительно-хриплом клёкоте беркута мне отчётливо слышалось что-то горестное.
Он кричал, как смертельно обиженный ребёнок и при этом падал, падал, не в силах расправить крылья. Вот чёрт, ему же больно! Я резко остановилась, столбенея от собственной догадки, да в него просто-напросто попали из лука! Замерев в ужасе, я наблюдала стремительное падение. Медленно стыла кровь в жилах и холодела душа от осознания неотвратимости конца и не менее полного осознания невозможности помочь несчастной птице! Затем я вдруг очнулась, внезапно поняв, что раненного Тарха сносит далеко в сторону.
Время замедлило бег, и я томительно-медленно неслась в сторону открытых ворот, в которые въезжала кавалькада всадников, и боковым зрением успела заметить, как довольный подросток зачехляет прихотливо изогнутый лук.
Ах ты, сволочь! Я заорала что-то яростно-нецензурное, взмахнула рукой и мальчишку вынесло из седла! Что там было дальше я не видела, поскольку принимала в онемевшие руки тяжёлое тело семикилограммовой птицы, точнее растягивала перед падающим Тархом тонкую металлическую сетку. Меня снесло с ног, но Тарх приземлился аккурат на грудь, выбив из лёгких остатки дыхания.
Не замечая всадников, окруживших меня со всех сторон, потянулась к обмякшему беркуту. Голова бессильно свесилась и теперь ужасно качается туда-сюда, но птица дышит, слава тебе, боже! Размазывая по лицу кровь, хлынувшую из носа, откинула волосы, уложила Тарха поудобнее, взялась с двух сторон за стрелу и обломила древко. Меня тут же ощутимо тряхнуло, словно разрядом тока, в ушах зашумело, руки бессильно повисли. К счастью, мне пришли на помощь, и птица только дёрнулась, когда мужские руки осторожно выдернули стрелу из пробитого крыла. Непослушными руками я подняла беркута на уровень груди и неловко встала на колени, желая подняться. И опомниться не успела, как меня подхватили сильные руки, это молодой воин поставил девочку на ноги и походя смазал по морде долбанному стрелку, у того только башка мотнулась.
- Это только задаток!
- Да как ты смеешь, просторожённый?!
Удаляясь бегом в сторону лекарни, я потянулась к мальчишке, и он покатился по земле, наверняка сдирая с пальцев расплавившиеся перстни и прочий металл со всех доступных мест! А орал он так, что было слышано за накрепко затворёнными дверями кабинета, где Тархом срочно занялся сам Туарегин, а я, крепко зажмурившись, сидела в соседнем покое и потихоньку молилась про себя об удаче.
Через час мне вынесли вполне здорового Тарха, смирно сидевшего на руке служителя, и я расплакалась навзрыд от облегчения и треволнений дня.
- Господин Туарегин, - захлёбывалась я слезами, - спасибо вам огромное!
- Да полно тебе, Экрима, - пророкотал главврач, - ступай, покорми его и устрой где-нибудь. До завтра он летать не сможет. Утром явишься с ним ко мне, я сниму наложенные чары.
- И он взлетит?
- Конечно, - улыбнулся целитель.
И я снова позорно разревелась в голос.
Пожилой служитель лекарни потрепал меня по плечу:
- Ну-ну, дитя. Всё обошлось. Ступай, птицу надо срочно накормить.