Леушин признался виновато:
— Проморгали…
— Чтоб сейчас же начали цементировать! Дальше бурить я не разрешаю!
Леушин сконфуженно замолчал, смотрел на верхушки деревьев. Всем видом показывал, что сознает вину.
А Казаринов едва не рассмеялся. Он сообразил, что мастер разыгрывает девушку. Скважина еще позавчера зацементирована, и спущены в нее обсадные трубы. Не такой человек Леушин, чтоб работал, не заглядывая в технический наряд. От аварий никто не застрахован, только у Леушина они случаются реже, чем у других. Дотошно соблюдает мастер технологию.
Но зачем ему понадобилось разыгрывать девушку?
Та проследила, куда устремлен взгляд Леушина. Тоже осмотрела верхушки деревьев, ничего любопытного не нашла.
— Так и будем стоять?
— Зачем? — сказал Леушин. — Сходите за костяникой. Вон Сашка знает, где она растет… Сходите, сходите. Он парень холостой, не нахальный. Краснеть еще не разучился. С ним безопасно.
— Нет у меня времени!
— Есть время, — рассудительно сказал Леушин. — На машину-то все равно опоздали. Теперь до завтра ждать.
— Лучше я за цементированием прослежу!
— А этого не надо.
— Почему?
— Да зацементировано все. Сашка может подтвердить.
У девушки дрогнули крылья незагоревшего носика, она губу прикусила. «Совсем разозлится!» — подумал Казаринов. А она спросила беспомощно, с детской обидой:
— Зачем же… вы обманывали меня? Не понимаю…
— Забыл, — сокрушенно сказал Леушин, косясь на Казаринова. — Просто забыл. Память стариковская.
— Где… где я смогу переночевать?
— Найдем место. Вон в этом бараке женщины живут, не прогонят… Да ты, никак, обиделась?
— Обиделась.
— На старика-то?..
Девушка скрылась за дверью барака, а Леушин рассмеялся. Забавлял его этот розыгрыш.
— Она вроде тебя, — сказал Леушин. — Недавно из техникума. Обмануть — пара пустяков. Но вообще-то хорошая, мне нравится…
— Какой она техникум окончила?
— Это уж сам расспрашивай. Пообедай быстренько да своди ее за костяникой.
Тут Казаринов догадался. Для него мастер задержал девушку на буровой…
— Егор Степаныч, — сказал Казаринов, чувствуя, что снова краснеет. — Смена ведь с четырех…
— Я за тебя выйду. Если, конечно, желаешь.
А Казаринов и сам не знал, желает ли такого знакомства. Он стеснялся, что Леушин все это подстроил. Вдруг и девушка узнает про это?
— Ее Музой звать, — сказал мастер. — Смотри, уйдет одна куда-нибудь… Проворонишь.
Казаринов не стал обедать, пошел прямо к женскому бараку. Шел так, будто собрался реку переплывать на дырявой лодке. И хочется, и страшно. И надежды нет…
А девушка оказалась с характером. Раздумала оставаться на ночевку, выбежала из барака, зашагала к дороге-лежневке. Решила пешком добираться до поселка.
Безотчетно Казаринов кинулся за нею:
— Муза!..
Он вдруг испугался, что девушка уйдет и больше не вернется. Он даже поразился этому испугу.
— Что тебе? — обернулась Муза.
— Я тоже в поселок, — сказал Казаринов.
— Иди, не мешаю.
— Вместе повеселей, — сказал Казаринов. — Ты нашей дороги не знаешь. Там и утонуть недолго.
От смущения он то расстегивал, то застегивал пуговицу на рубашке. И под взглядом светлых глаз девушки чувствовал себя как на рентгене. Казалось, она насквозь его видит, все понимает и вдоволь сейчас посмеется.
— Могу впереди идти… — проговорил он, запинаясь. — Мне все равно.
Шагали по лежневке, прыгали с бревна на бревно. Дорога не показалась Казаринову тяжелой и длинной. С удивлением он отметил, что прошли уже километров пять, — вон забелела березовая рощица, которая на середине пути.
А заговорить он так и не сумел. Ругал себя за стеснительность, вспоминал, что в деревенском клубе совсем не пугался девчонок, умел и на танец пригласить, и поболтать. Отчего же сейчас взяла оторопь?
— Медведь! — вскрикнула Муза и схватила Казаринова за руку.
На опушке рощицы был малинник; перепутанные, полегшие стебли с лопоухими листьями казались непроходимыми. И что-то зашевелилось в малиннике, затрещало. Эх, если бы медведь! Тогда Муза больше не отстранилась бы от Казаринова. А он бы не испугался. Взял бы да посмотрел зверю в глаза. Еще от деда слышал Казаринов, что ни один зверь не выдержит пристального человеческого взгляда…
— Это не медведь, — сказал Казаринов.
— Откуда ты знаешь?
— Да тут на двести километров ни одного медведя не осталось.
— А меня специально предупреждали!..
— Меня тоже, — улыбнулся Казаринов. — Особенно когда первый раз приехал. Чего только не плели… И как медведь на автомашину набросился. И как геодезистку в берлогу уволок, всю зиму не отпускал…