— Вы ж надорветесь!
— Ничего.
— Всю ночь провозитесь!
— Не беда.
— К несчастью, тут мое окошко! — проговорил Турков, снимая плащ, и пиджак. — Ночью я хочу спать. В тишине и покое… Отойдите в сторону, не мешайте!..
Он поднял чурбак и швырнул к поленнице. Дрова были сплошь осиновые, сырые, будто сию минуту вытащенные из воды. Турков подумал, что бабка Ударкина зверствует. Могла бы купить и березовых, — на те деньги, что дерет с жильцов. Ну, люди…
— Мерзнете зимой?
— Бывает, — неохотно отозвалась женщина.
— И внучонка бабуся Ударкина не жалеет?
— Какого внучонка?
— Извините — правнучка. Он ведь — правнук бабуси?
Женщина наконец догадалась, о чем идет речь.
— Мы с хозяйкой не родственники.
— Разве?!
— Такие же постояльцы. Но живем второй год.
— Произошло недоразумение, — сказал Турков. — Я вас принял за родственников. Крылечко виновато.
— Я же не могу его починить.
— Бабуся надолго ушла?
— Она смотрит кино, — сообщил мальчик.
— Откуда тебе известно?
— А она каждый день смотрит кино… — В голосе мальчика был оттенок зависти.
— Найдите-ка мне топорик, — сказал Турков.
— Не нужно. Зачем это?
— Найдите топорик. Вся ответственность будет на мне. Даже в капиталистических странах квартиросъемщики борются за свои права.
— Бабушка заругается, — засомневался мальчик.
— Мы ее перевоспитаем, — пообещал Турков. — Бабушку, да еще чужую, всегда можно перевоспитать. Это не проблема.
Бог свидетель — не собирался Турков заводить с этой женщиной знакомство. Пуще того: она не нравилась Туркову. Бывает, что увидишь приятное личико, и тебя невольно потянет к знакомству. А тут никакой тяги не возникло, женщина показалась Туркову совсем непривлекательной.
Но пока он перебрасывал чурбаки и ладил крылечко, он узнал про нее занятные вещи. Непостижимые вещи. Он даже спросил, не скрывая удивления:
— Граждане, да как же вы существуете-то?!
И потом, позднее, заходя к ним в гости, он опять настойчиво твердил:
— Да разве так можно существовать?!
У Галины — так звали женщину — не было родственников, кроме ее четырехлетнего сына; не было жилья, кроме временно снимаемой комнатки; не было никакого имущества, кроме чашек да ложек.
У нее, с точки зрения Туркова, ничего не было! Ничего!
И если бы Галина сокрушалась, плакалась, горевала, Турков посочувствовал бы ей, но особенного интереса не проявил бы. Что ж, попадаются люди с неудачно сложившейся судьбой. Есть счастливые, а есть и несчастные.
Однако ж Галина совсем не печалилась, не чувствовала себя несчастной; она могла бы изменить свое нелепое существование, но не делала этого.
Наличествовал феномен, который просто нельзя было не исследовать.
Перед самим собой Турков не лукавил. Отчетливо понимал, что по характеру он не стяжатель, не собственник. Отходят в прошлое дремучие типы, молившиеся барахлу. И Турков не станет молиться на собственный дом, на мебель, на тряпки. Но если можно без ущерба для совести жить безбедно, то и следует жить безбедно, черт побери! Кто откажется?!
Галина рассказала, что родители ее умерли, а муж, по специальности геофизик, три года назад утонул в озере.
— Квартира была? — спросил Турков.
— Мы на очереди стояли.
— Ну? Отчего же не получили? Где квартира-то?
— Он нетрезвый был, когда утонул… — смутилась Галина. — Понимаете, неловко просить квартиру… И потом не могла я оставаться в Сыктывкаре. Ходишь по улицам, невольно вспоминаешь…
— Получили бы квартиру, обменялись на другой город!
— Нет, мы с Женей сразу уехали. Я боялась, что он все поймет. Знакомые жалеют, соседи…
— А родственники мужа где?
— Живут в Ленинграде.
— Ссоритесь?
— Нет, не ссоримся. Поздравляют Женю с днем рождения, иногда пишут.
— И все?
— Я у них ничего не просила. Мне не надо.
Она рассказывала и вязала на спицах рукавичку с орнаментом. Такая у нее работа: вяжет рукавички с национальным орнаментом, сдает в мастерскую художественного фонда.
— Нам вполне хватает на жизнь.
— О настоящей профессии не думаете?
— Почему же эта — не настоящая! Мою продукцию на выставки посылают.
— Знаете, знаете, что я имею в виду!
— Догадываюсь. Я хотела учиться… Училище кончила. Но мужа переводили из одного места в другое, и я вместе с ним ездила.
— А заочный?
— Художественный заочно не кончишь.
Вертятся спицы, ложится петелька к петельке. На рукавичке появляется узор — какие-то петушки. Велика важность, есть эти петушки или нету. Велика радость, что кто-то наденет особенную рукавичку, а не стандартную…