Отчего-то мне кажется, что среди наших спутников магов нет. Правду сказать, чужие магические усилия, (да и собственные) я никак не ощущаю. Это плюс или минус? Скорее всего, минус. Но с точки зрения логики напрашивается вывод — должны существовать методы и средства отслеживания магических возмущений энергии этого мира. Но вот каково расстояние, при котором контроль над магическим возмущением, ну… скажем, эфира возможен? И кому под силу осуществить сей контроль?
Рассматриваю железные обломки внимательно, стараясь пробудить некое внутреннее зрение. Во всех сыновых книгах про магию одарённые в первую очередь пробуждают то самое магическое зрение.
Итак, что мы видим? Гвозди изготовлены грубо, десяток-другой ударов молотом и четырёхгранный штырь готов. Скверный металл, это даже мне очевидно. Поверхность испещрена кавернами, а сами стержни начали ржаветь. Эти изделия косорукого мастера буквально валялись под ногами, значит здесь скверный металл не в дефиците, и скорее всего, это болотное железо. Однако все наши сопровождающие отменно вооружены и не думаю, что их оружие выковано из самородного железа. У всех поголовно пояса украшены кинжалами в чёрных ножнах, а кроме того, имеются какие-то странные не то ятаганы, не то мечи. Варят ли тут сталь?
Хмыкаю скептически, ну… сталеваром мне тут точно не быть. Хорошо, если шкуру не спустят за несанкционированное владение магией. Господин Наварг явно имеет на меня какие-то виды, и вряд ли в его владениях нужна ещё одна поломойка. Не на мою же неземную красоту его магичество глаз положил…
Вопросов у меня много. Кто эта девчонка с наполовину седыми волосами, чьё тело я так старательно эксплуатирую? Куда и зачем тащили её неудачливые караванщики, погибшие на той лесной дороге? Откуда у несчастной девочки магия взялась? С чего вдруг та же магия прорезалась у меня, причём, на ровном месте? Кто и зачем нанёс малышке татуировку на лицо? Отчего личность ребёнка исчезла без следа? Мне теперь кажется, что девочка находилась на грани жизни и смерти, когда я очнулась в её теле. Кстати, кроме верёвки на шее имелись ещё путы на ногах, так что верёвочные петли я стащила с ног гораздо позже, когда внезапно обнаружила, что ползти тяжело…
Отоспавшись за весь последний месяц, а также избавившись от постоянной мышечной усталости, я наконец-то в состоянии думать о том, что меня ждёт. Думать-то можно, а вот гадать незачем, приедем на место назначения и всё узнаем. Психика моего нового тела оказалась на диво крепкой, и воспоминания о прошлой жизни перестали вышибать истерику и слёзы в первую же неделю. Правда, этому много способствовали хозяева таверны и госпожа кухарка, чтоб ей сдохнуть!
Металлический стержень мягко потёк в руках, как пластилиновая колбаска… с перепугу роняю железяку на Мунису. Бедная женщина подхватывается спросонья:
— Что? Где?
— Прости, Муниса, это я железку уронила.
Моя спутница с облегчением откидывается на спину, смежив веки.
Поднимаю упавший кусочек металла, а ведь его состав явно изменился — был серо-рыжий гвоздь, а теперь это комочек металла абсолютно чёрного цвета.
И он твёрдый! Любому жителю планеты Земля известно, что металл меняет форму и свойства при нагревании, правда, не всегда первое и второе справедливо одновременно. Но здесь, в этом мире, где присутствует магия неизвестной природы, получается, что мгновенно вспыхнувшая злоба расплавила болотное железо. Или всё же не злоба? А что тогда?
А если попробовать хорошее воспоминание? Или грустное. Или воспользоваться хорошим настроением вечера, или, скажем, утра. Или взрастить ненависть, способную задушить от наплыва эмоций. Или испытать раскаяние — тоже сильное чувство.
Фургон неслабо тряхнуло, лошади как-то протестующе заржали, и я снова едва не выронила бывший гвоздь. Муниса резко проснулась.
— Приехали, дитя?
— Не знаю.
Сомнения разрешил один из чёрных сопровождающих. Не особенно церемонясь, он вытащил меня за шкирку из фургона и швырнул на каменистую дорогу.
— Кто тебе позволил колдовать, тварь?!
Оглушённая падением, опираюсь на кровоточащие ссадинами руки, пытаясь встать, но получается только сесть. Силы внезапно покинули моё тело, зато обострилось зрение — сквозь кроваво-чёрную пелену ненависти вижу летящий прямо в лицо сапог!
Время замедлилось настолько, что я успела не только увидеть, как спешиваются остальные двое охранников. В невероятно краткое мгновение уложилось несколько картин.
… останавливающее движение возницы, который медленно-медленно взвился в прыжке прямо с облучка…