— Уеду. — В ее словах не было угрозы — просто констатация. — Вернусь домой, в Даллас, писать книгу. Я люблю свою работу, дорожу ей, поэтому я не могу… не могу…
Она сконфуженно замолчала и, поняв, что запуталась, отвела взгляд.
— Не можешь связываться со мной? — закончил он за нее. — Ты это хотела сказать?
Его осуждающий тон заставил ее вздрогнуть.
— На меня и так многое свалилось, — продолжала оправдываться Луиза. — Я не хочу ни о чем жалеть, ни в чем раскаиваться…
Ну вот, не хватало, чтобы она потом меня же и упрекала, с горечью подумал Гейдж. Слова Луизы задели его за живое. Сжав губы, он угрюмо процедил:
— Другими словами, от ворот поворот, так? Ладно, расслабься, детка. Мне не надо повторять дважды. — Лицо его окаменело.
Гейдж вышел прежде, чем она успела открыть рот. Через секунду с улицы донесся шорох шин — грузовичок ехал к домику управляющего.
Идиот, нещадно ругал себя Гейдж. Ведь знал же, что от Луизы Хадсон надо держаться подальше. Что он наделал? Бросился ей на выручку, как Дон Кихот, и получил головомойку. Ну конечно, она же писательница, интеллектуалка, а он грубый фермер!
Ругаясь на себя на чем свет стоит, Гейдж подъехал к домику. Он испытывал сильное искушение немедленно вернуться в Дабл-Ар. Леди сама о себе позаботится. Ведь она яснее ясного дала ему понять, что не желает иметь с ним ничего общего и будет рада, если он исчезнет из ее жизни. Каждый пойдет своей дорогой и забудет, что когда-то судьбе было угодно, чтобы они встретились, понравились друг другу… грезили друг о друге.
И все-таки он не мог оставить ее одну, без защиты… Никак не мог!
Гейдж чертыхнулся — да, он не уедет, пока не поймают того негодяя, который пугает ее. Если ей это не по душе — ей же хуже. Впрочем, ей, скорее всего, все равно, мрачно размышлял он и твердо решил, что лучше не будет спать ночами, мучаясь мыслями о ней, чем дотронется до нее хотя бы пальцем.
Всю последующую неделю глаза Гейджа, когда он смотрел на Луизу, напоминали колючие ледышки. Установившиеся было между ними доброжелательные отношения, казалось, безвозвратно ушли в прошлое, уступив место холодности, которая ранила Луизу в самое сердце. Занятия их все же продолжались, но только потому, что они заранее договорились, а Гейдж привык держать слово. Однако развлекать ее он не собирался, а потому — учил ли держаться в седле или отбирать телят, объезжая стадо, — делал это как совершенно посторонний человек.
Сухо и деловито он рассказывал ей о весенних работах — клеймлении скота, кастрации бычков и прививках. Ни разу он не дотронулся до нее или, Боже упаси, улыбнулся. Он уходил с занятий не оглядываясь, как будто только этого и ждал и торопился заняться своими делами. Луиза убеждала себя, что ей все равно, но его равнодушие ранило ее.
Занятие перед уик-эндом закончилось, и она вздохнула с облегчением — она наконец-то вернется к себе, запрется на все засовы и попытается поработать над книгой.
Гейдж чистил Артура, большого гнедого мерина, которого привез из Дабл-Ар. Неожиданно он преградил дорогу Луизе:
— Хочешь пойти со мной сегодня в «Перекресток»?
Она удивленно попятилась:
— Ты что, назначаешь мне свидание? Приглашаешь?
— Ты же говорила, что хочешь знать все о жизни ковбоев, — напомнил Гейдж, уклонившись от прямого ответа. — После тяжелой недели многие отправляются в «Перекресток» пропустить пару кружек пива и сыграть в бильярд. Это единственный солидный бар, кроме «Веселого местечка», между ранчо и Прескоттом, и я подумал, что тебе лучше самой один раз увидеть… Но если не хочешь…
Гейдж повернулся, чтобы уйти, и любая умная женщина отпустила бы его. Но, во-первых, Луиза за последнюю неделю ужасно вымоталась, а, во-вторых, находясь рядом с Гейджем, она переставала быть умной. Она не могла уже выносить враждебность и холодность, возникшие между ними и, если несколько часов, проведенные в «Перекрестке», положат этому конец, она готова пойти туда. В конце концов они же могут поддерживать чисто дружеские отношения, оправдывала она себя.
— Мне надо кое-что сделать по дому, но к восьми я закончу, — поспешно ответила она. — Нормально?
Гейдж кивнул, ничем не выражая своих чувств.
— Я заеду за тобой. Наряжаться не обязательно, там все по-простому.
Впервые оказавшись в «Перекрестке», Луиза не могла не согласиться, что это был типичный ковбойский бар, каких полно в штате Аризона, — в просторном зале с длинной, видавшей виды деревянной стойкой вдоль одной из стен царил полумрак и было страшно накурено. Ковбои пили пиво из кружек или бутылок или неразбавленное виски. Никаких вин и коктейлей здесь и в помине не было.