— Отец бросил тебя? — спросил Витторио, нахмурившись.
— Они оба бросили меня, — ответила Лавиния с горечью. — Если бы не бабушка, я бы оказалась в детском доме.
Витторио сочувственно посмотрел на нее. Может быть, именно потому она и шатается по барам в поисках мужчин, поскольку ожидает от них любви, которой была обделена в детстве. Но почему он пытается оправдать ее? Во всяком случае, раньше женские слезы его не трогали.
— Пора идти, — сказал Витторио резко.
4
Если бы неделю назад кто-нибудь сказал ей, что она отправится на неизвестный ей итальянский остров с почти незнакомым мужчиной, с которым якобы помолвлена, Лавиния только бы недоверчиво усмехнулась. Настолько невероятным было то, что произошло с ней за последнее время. И все-таки это так.
Через пятнадцать минут Витторио посадит ее в свой «мерседес» И они отправятся в аэропорт, чтобы оттуда начать первую часть своего путешествия на остров, который дед Витторио подарил своей жене.
— Их брак был основан на любви и к тому же одобрен семьями, — сказал Витторио Лавинии, когда рассказывал о своих родственниках.
Брак, основанный на любви. Да, это не их фиктивная помолвка. Участвовать в спектакле, хоть и вынужденно, было ей страшно неприятно. Но особенно мучила совесть оттого, что пришлось солгать бабушке. Лавиния, понятно, не решилась сказать ей всю правду и поэтому лишь сообщила по телефону, что уезжает в командировку. Витторио настаивал на том, что необходимо и ей сказать о помолвке, но Лавиния отказалась.
— Может быть, тебе и доставляет удовольствие водить родственников за нос и вешать им лапшу на уши по поводу наших отношений, но я лгать бабушке не могу.
Она не стала распространяться на эту тему и объяснять, что бабушка никогда не поверит, что внучка может довериться мужчине, не испытывая к нему любви.
Как только новость о ее «помолвке» распространилась на работе, коллеги стали относиться к Лавинии настороженно и отчужденно. Теперь она была невестой босса и они не считали ее больше своей.
Неделя прошла ужасно Лавиния все больше отдалялась от коллег, и ее все чаще охватывало отчаяние при мысли о том, что ждет впереди. Но она была слишком гордой, чтобы поделиться с кем-нибудь тем, что было на душе, — так повелось с детства. Все вокруг знали, как обошлись с ней родители, и жалели ее. Она же замкнулась в себе, скрывала свои чувства за внешней неприступностью и никого не пускала в свое сердце, кроме бабушки. Но сейчас и ей она не могла поведать того, что происходит.
Лавиния посмотрела на часы. Осталось меньше пяти минут. Сердце ее учащенно забилось. Все вещи уже были упакованы в чемодан, стоявший в холле. Она долго не могла решить, что взять с собой, и наконец остановилась на летних платьях, купленных три года назад, когда они с Дайанной ездили отдыхать во Флориду, и паре легких деловых костюмов.
Она не видела Витторио с тех пор, как они вместе ходили на ланч в бар в первый день их настоящего знакомства. И не расстраивалась по этому поводу. Отнюдь нет. Она понимала, что он чрезвычайно занят. По слухам, которые доходили до Лавинии, у него не было ни одной свободной минуты. Совещания, встречи, отчаянные попытки исправить ту неблагоприятную ситуацию, в которой оказалась компания до перехода в его руки.
— Он осмотрел все отели, — слышала Лавиния восторженные отзывы о нем. Он дотошно вникает во все детали и принимает быстрые и взвешенные решения.
И больше никаких разговоров о сокращении штатов. Более того, говорили, что босс всех заверил в своей готовности никого не трогать при условии, что они вместе найдут выход из положения и поднимут доходность отелей. В общем, все превозносили Витторио до небес.
Еще бы, ведь они не знают его с той стороны, с какой знаю его я, думала Лавиния, слушая похвалы в его адрес.
— Уже десять тридцать, а его все…
Она напряглась, когда вдруг увидела в окно огромный «мерседес», остановившийся у дома ее бабушки. Как он точен! Ну конечно, Витторио не стал бы терять драгоценные секунды, особенно на нее, если бы в этом не было необходимости.
К тому времени как он подошел к входной двери, Лавиния уже открыла ее и стояла в ожидании, держа водной руке чемодан, а в другой — ключ.
— Что это?
Она видела, как Витторио нахмурился, разглядывая ее дешевенький чемодан, и, придав голосу твердость, сказала:
— Мой чемодан.
— Дай мне его, — потребовал он.
— Я сама могу донести его, — сказала Лавиния.
— Уверен, что можешь, — согласился Витторио, — но…
— Что «но»? — бросила ему с вызовом Лавиния. — Что итальянцы не разрешают женщинам носить чемоданы так же, как не позволяют им ни капли свободы?