Все чаще мы говорим о себе «мы». И я, и сестренка. Наверное, это правильно, только, раз мы уже едины, то что будет дальше? Ведь мы даже спать друг без друга не можем… Надо пойти к мадам Помфри и спросить… Ну, наверное. Потому что вдруг это неправильно? Спустившись вниз в одинаковых платьях, мы нашли Невилла, Гарри и Гермиону. Кажется, у Гарри и Гермионы все хорошо, они так друг на друга смотрят… Хотела бы я, чтобы кто-нибудь так на меня посмотрел, но мы еще маленькие. Невилл улыбнулся нам обеим, он очень добрый, жалко, что у него нет братика… И хорошо, что мы еще маленькие.
Мы все вместе пошли на завтрак, а потом, после завтрака, можно будет в Хогсмид пойти, посидеть в кафе, а пока мы попросили Невилла сопроводить нас обеих в Больничное крыло, чтобы с мадам Помфри поговорить. Он так улыбнулся по-доброму, и мы пошли, а Гарри с Гермионой сказали, что подождут нас в гостиной, потому что вместе так вместе. Я так счастлива оттого, что у меня есть такие друзья… И такая любимая сестренка, самая-самая.
— Здравствуйте, мадам Помфри, у нас к вам вопрос, — начали мы одновременно, а потом я замолчала, чтобы сестренка могла продолжить.
— Я вас слушаю, — улыбнулась школьная медиведьма.
— Мы чувствуем друг друга, эмоционально и, кажется, уже физически тоже, — сказала серьезная сестренка, а я почувствовала, что она немножко беспокоится, и как-то безотчетно обняла ее. — Даже спать отдельно не можем уже — не засыпается.
— Связь близнецов, — кивнула мадам Помфри. — Я вас понимаю, у обычных детей эта связь формируется еще в утробе матери, а у вас из-за ритуала все сложнее и ярче. А вопрос?
— Ну… Мы же будем расти… И мальчики же, — совершенно смутилась сестренка. — А если мы не можем спать отдельно, то как тогда?
— Это вы пока не можете спать отдельно, а потом — или любовь все решит, или найдется другой выход, пока не думайте об этом, хорошо?
— Значит, ничего страшного, если Невилл с нами двумя сейчас?
— Ничего страшного, — ответила мадам Помфри, посмотрев на покрасневшего Невилла. — А с кроватью для вас мы решим, не вы первые, не вы последние.
— Ура! — запрыгали мы с сестренкой.
А потом мы гуляли по Хогсмиду, кушали мороженое и смущали Невилла. Он такой… не знаю даже, как медвежонок — теплый и добрый. Вернувшись в Хогвартс, мы пообедали и пошли в гостиную, где сразу же попали в руки нашей заботливой и строгой Гермионы.
— Девочки, уроки сделали?
— Не-а, но мы сейчас.
— Пойдемте в библиотеку уроки делать, — строго сказала Гермиона, и мы пошли.
Гермиона — как старшая сестра, она сразу же нам выдала нужные книжки и уселась рядом с нами. У нее уроки уже сделаны, потому что она очень организованная, а у нас — еще нет. Она нам не мешала, только приглядывала, чтобы мы не отвлекались, и отвечала на вопросы. Из нее получится хорошая учительница… И очень хорошая мама.
Потом Гермиона проверила наши эссе, похвалила, и мы пошли в «наш» класс. Он заброшенный, но Гарри и Гермиона там сделали диванчики и стол, чтобы было удобно. Все расселись, Гарри прижал к себе Гермиону, а Невилл сел между нами. Не знаю, что будет в будущем, мы пока еще маленькие, поэтому то, что Невилл вот так садится и мы его обнимаем, значит только то, что он наш друг.
— Поздравляем вас с ученичеством! — сказали Гарри, Невилл и Гермиона хором, на столе появился тортик и чай. — Это надо отпраздновать.
— Профессор Снейп стал другим, как Дамблдора убрали, — тихо сказала Луна. — Он добрый стал.
— Да, я заметил, — ответил Гарри. — Совсем перестал ко мне цепляться. Даже как-то странно, как будто чего-то не хватает.
— Друзья, — сказала Луна. — Я хотела сказать, что мы с Деми не только друг друга чувствуем, но, кажется, умеем обмениваться образами.
— Это хорошо, но может создать определенные проблемы, — задумчиво проговорила Гермиона.
— Мы уже были у мадам Помфри, она посоветовала пока не думать об этом.
— Вот и не думайте, — тихо проговорил Невилл, обнимая нас обеих за талию.
Стало так тепло-тепло… Все-таки как мне повезло на самом деле, я даже себе представить не могла, когда проснулась в теле Джинни.
***
— Более сотни страниц обвинительного заключения… Читаешь, и просто ужас.
— Да, Мели, если бы не дети…
— То у них все бы получилось. Все-таки повезло нам, что эта девочка провалилась во времени и не пошла сразу к «светочу». Да и не выдала себя до Хогвартса.
— Да, пожалуй. Теперь такого точно не будет, но нужно все-таки предусмотреть…
— Что?
— Чтобы такое, неважно с чьей стороны, было бы абсолютно невозможно.
— Можно по русскому образцу, да и по американскому.
— Хм… Надо обсудить. О Дамблдоре что слышно?
— Его для казни русским отдали, все-таки у них прав больше, чем у всех стран Европы, вместе взятых.
— А остальные?
— Насколько я знаю, решили не убивать. Просто лишили магии, заблокировали память и выпнули в обычный мир.
— Жестко. Но справедливо. Завтра Тома на заседание приведут, будешь?
— Да куда ж я денусь? Сделал из души конструктор, Слизерин в усыпальнице, наверное, ужом крутится от такого наследничка.
***
В этот раз мы подговорили наш факультет, поэтому утро девятнадцатого сентября, которое в этот раз пришлось на воскресенье, Гермиона встретила совсем неожиданно — цветы от Гарри, много поздравлений от всех, а еще… Еще приехали ее родители, которые оказались сквибами, Стальная Августа, святой Сириус и мама с папой… Конечно, мы сразу вспомнили, что мы дети, и побежали обниматься. Оказывается, мы обе так соскучились по маме и папе, что просто не сказать как. Чуть не заплакали обе.
А потом пришел министр, тетя Амелия и еще много людей. И нас всех наградили… За мужество. Мы с сестричкой расплакались, а в моей памяти гасли самые страшные картины того будущего, которого уже не будет. Потом мы гуляли вчетвером — сестренка, мама, папа и я — по Хогсмиду и рассказывали, что нас беспокоит. Мама переглянулась с папой и сказала то же самое, что и мадам Помфри. И мы успокоились.
Ой, забыла… Нам в спальне сделали одну кровать на двоих, потому что директор сказала, что «незачем мучить девочек». Теперь мы спокойно засыпаем и сладко спим. А у Гермионы и Гарри летом помолвка будет, только тс-с-с, потому что это тайна. Правда, о ней все знают, но это все равно тайна.
Дни шли за днями, наставник нас очень хорошо учил. Он был терпеливым и не ругался. Однажды он только заругался и обещал, что сильно накажет, раз я головой думать не могу, то другое место накажет, я расплакалась, а Луна меня собой закрыла. А потом произошло странное — через пять минут в класс, где у нас занятия были, вбежали Невилл и Гарри. Они сказали, что…
— Профессор, если хотите сказать что-то плохое, скажите лучше мне, я привычный, — сказал тогда Гарри. — Не надо обижать девочек.
Невилл как-то очень мягко задвинул Луну, которая меня обнимала, себе за спину и посмотрел на профессора Снейпа. А профессор Снейп… он… он… он улыбнулся. И с тех пор всегда терпеливый и побить не обещает больше. Потому что мы не шалим, зато боль другого чувствуем даже через весь замок, как-то так у нас получилось.
Оказалось, что наш страх почувствовал Невилл и сразу рванул нам на помощь, но Гарри его одного не отпустил, вот они и примчались. Но если Невилл нас почувствовал… Сестренка запретила мне об этом пока думать, потому что я плакать начинаю, а ей же от этого тоже больно, вот и запретила.
***
— Да, Поппи, это не Мародеры, это девочки в окружении рыцарей. Не хулиганят, не «шутят», но чувствуют друг друга, как родные. И если бы только младшая Лавгуд только, там-то понятно.
— Да, Северус, у девочки магический импринтинг случился, что с этим делать, совершенно непонятно.