Рано утром на следующий день гондольер Джованни Кавалли с матерью осматривали в Кампо Сан-Барнаба зрелые помидоры на овощной барже, пришвартованной у площади. Джованни заметил, что владелец, его друг Марко, обернул недавно купленную фасоль в первый разворот сегодняшней газеты и вручил ее старухе.
— Постой-ка, — сказал Джованни, забирая сверток с зеленой фасолью из рук удивленной женщины и разворачивая его. Он вынул тщательно отобранные овощи, которые только что были взвешены и оплачены, и снова бросил их на кучу фасоли.
— Что ты делаешь, дьявол? — завопила женщина, не понимая, чего, черт возьми, он хотел. Он отвернулся от нее и положил первую полосу газеты на красивые овощи Марко. Там была фотография красивого седого мужчины под огромным заголовком, который гласил: Убийство на Пьяцца Сан-Марко!
— Помолчи чуток, ладно? — сказал Джованни рассерженной женщине. — Ну ладно, ладно тебе!
Игнорируя удары тщедушными кулаками, которые женщина наносила по его спине, Джованни буквально пожирал глазами каждое прочитанное слово. Действительно, вчера вечером на этой площади произошло самое что ни на есть странное убийство. Американец умер при любопытнейших обстоятельствах. Свидетели сказали, что, очевидно, недовольный жизнью мужчина нырнул в Большой Канал и взорвался при этом. Полицейские сначала были убеждены, что человек был террористом, прикрепившим к поясу бомбу. Позже, когда они идентифицировали жертву, по Италии словно прокатилась взрывная волна. Эта волна достигла и длинных коридоров власти в Вашингтоне: мертвецом был не кто иной, как Саймон Кларксон Стэнфилд.
Недавно назначенный посол США в Италии.
1
Котсуолдс
Боги никогда не допустят, чтобы на его свадьбе пошел дождь. По крайней мере так командор Александр Хок решил про себя. Прогноз погоды Би-би-си для Котсуолдских холмов предвещал небольшой дождь с субботнего вечера и на протяжении всего воскресенья. Но Хок, стоящий на ступенях церкви Святого Иоанна и купающийся в лучах майского солнца, угадывал погоду лучше метеорологов.
Шафер Хока, Эмброуз Конгрив, также решил, что сегодня прекрасный день. Просто дедуктивный метод, заключил детектив. Половина людей сказала бы, что в это воскресенье было слишком жарко, в то время как другая половина сказала бы, что было слишком холодно. Следовательно, погода была прекрасной. Однако он все же принес с собой большой зонт.
— Ни облачка на небе, констебль, — сказал Хок, с упреком глядя своими пронзительными голубыми глазами на Конгрива. — Я же сказал тебе, что этот чертов зонт нам не понадобится.
Хок стоял в парадной форме офицера Королевского флота, высокий и стройный, как копье. Украшенная орнаментом сабля маршала Нея, подарок умершего деда, отполированная до идеального блеска, висела на его бедре. Его всегда непослушные волосы, черные, как смоль, и вьющиеся, откинуты с высокого лба и приглажены на затылке. Каждая прядь идеально уложена — волосок к волоску.
Хок все это утро был необыкновенно раздражен. Груб. Нетерпелив.
«Куда, — задавался вопросом Конгрив, — делся тот спокойный и беззаботный холостяк?»
Намеренно громко вздохнув, Эмброуз с надеждой поглядел в пока что безоблачное небо. Не то что бы он хотел дождя в этот блистательный свадебный день. Ему было не по душе, что он ошибся с зонтом.
— Ах. Никогда не знаешь, чего ожидать на самом деле, не так ли? — сказал он своему другу.
— Да, так и есть, — ответил Хок. — Иногда и на самом деле не знаешь, чего ожидать, констебль. Кольцо у тебя, осмелюсь спросить?
— У меня, если только оно каким-то волшебным образом не перенеслось вдруг из кармана моего пиджака в параллельный мир за те пять минут, что прошли со времени твоего последнего вопроса. Если нет, то, я полагаю, кольцо все еще у меня.
— Очень смешно. Должно быть, смешно до бесконечности. Почему мы пришли так рано, черт возьми? Даже священника еще нет.
Работник Скотленд-Ярда искоса поглядел на своего друга и, на мгновение поколебавшись, вынул из визитки маленькую серебряную флягу. Отвинтив крышку, он предложил флягу жениху, который явно нуждался в душевной поддержке.