В дождь, в пургу ходила с непокрытой головой. В темных вьющихся волосах снежинки, а в карих глазах — смешинки.
Встретила она Ваню и, напустив на себя начальствующую строгость, спрашивает:
— В нашу бригаду определили?
— Да.
— Учти, парень, у нас бестолковых не держат. Понял?
— Понял.
— Вот и отлично. — Все так же строго продолжает Тамара: — Вот тебе ведро, разыщи бригадира и скажи, чтобы пару он дал в наше звено. Да поскорее поворачивайся, иначе простой — последний пар на исходе.
Схватил Ваня ведро, вихрем промчался по участку, нашел бригадира, торопит поскорее отпустить пара. Бригадир было улыбнулся, но скоро погасил в своих глазах веселую искорку, поинтересовался:
— Кто же тебе такое поручение дал?
Паренек рассказал, сбивчиво повторяясь, но все еще не догадываясь, что попал впросак. Бригадир укоризненно сказал:
— Подшутили над тобой, Иван. Пар бывает в паровом котле. Физику учил?
— Учил, да не закончил… — Густая краска залила лицо. Откуда столько крови-то взялось у бледного, худощавого паренька?
В обеденный перерыв подошла к Ване Тамара. Улыбается, как ни в чем не бывало, а глаза — виноватые.
— Ты не серчай, новичок. Я не со зла. У кого хочешь спроси — такая я шутливая. На-ка печеной картошки. Вкусная.
Ваня, как и подобает гордому человеку, наотрез отказался:
— Сыт вполне. И вообще ни в чьей заботе не нуждаюсь.
Девушка огорчилась:
— Меня мастер из-за тебя знаешь как прорабатывал? Наверное, сто ведер пара на меня выплеснул. Как только жива осталась.
Она комично съежилась, завздыхала. Ваня прыснул. Давясь смехом, забыв о напускной гордости, с наслаждением поглощал печеную картошку, вкус которой помнит до сих пор.
ТИМ
У входа в механический цех на запорошенной падающим снегом бетонированной площадке важно разгуливали голуби. Их оперение не сверкало чистотой, приняв серовато-фиолетовый спецовочный цвет. Заводская копоть погасила яркость окраски.
И все равно они выглядели молодцевато: черные бусинки глаз доверчиво смотрели на проходящих мимо людей. Голуби были сыты — на площадке то здесь, то там валялись несклеванные крошки.
Мое внимание привлек темный, хроменький голубок, похожий на галчонка. Ближе, чем другие, он подходил к людям, смешно ковыляя и взмахивая хвостом.
— Здорово, Тим! — приветствовал голубя молодой рабочий и, присев перед ним на корточки, похлопал себя по плечу.
Вторичного приглашения не потребовалось.
Удобно усевшись на крепком плече юноши, голубь заворковал, загугукал, сообщая свои новости.
— Опять Сашка потащил в цех голубя, — укоризненно покачал головой пожилой человек.
— Снежище так и валит, пусть немного погреется. У него же производственная травма.
— Сам ты травма! — добродушно усмехнулся рабочий. — Тебе бы в зоосаде работать — самое подходящее дело. То щенка прикармливал, теперь с птицами возишься.
Но последних слов Саша уже не слышал. С голубем на плече он быстро шагал по цеховому пролету, отвечая на шутки улыбкой.
У Тима в цехе было свое постоянное место — шкафчик для инструментов, стоящий неподалеку от длиннющего станка, на котором Саша обрабатывал огромные детали.
Голубь мог часами сидеть, наблюдая уже привычную для него, но непонятную многозвучную жизнь цеха. Иногда он дремал, прикрыв голубоватыми веками свои любопытные глаза.
— Индустриальный голубь, — с восхищением сказал Саша. — Птица, а не робеет в цехе.
— Какую же он травму перенес? — полюбопытствовала я.
— Раскаленная стружка лапку обожгла. С той поры хромает. Все не могу выкроить время к ветеринару свозить. Не может того быть, чтобы врачи не вылечили.
Помолчав, добавил:
— В нашем цехе все любят Тима. Мастер, который давеча замечание мне сделал, пшенную кашу ему потихоньку из дома таскает. Тимка эту пищу больше всего уважает. Ох, и смешной же он, чертяка!
КРАСИВАЯ ЛИНИЯ
Красивой женщине легко быть нарядной. В простеньком ситцевом платье выглядит королевой.
Мастер легкого женского платья заводского ателье Надя Ваганова в отличие от своих подруг любит шить на некрасивых. Собственно говоря, некрасивых заказчиц для Нади нет. В каждом лице, в любой фигуре она непременно найдет что-нибудь привлекательное, хорошее. И умело, со свойственной ей зоркостью художника подчеркнет это выбором фасона и ткани.