Никита выслеживал и вылавливал их по одному. Он не торопился, и ему понадобился целый год, чтобы свести с ними счеты. В среднем по два месяца на каждую сволочь. И только когда он отомстил, на его руках защелкнулись наручники. Оказывается, за ним следили. Фээсбэшники давно искали способ избавиться от этой банды, следили за ней, а тут вдруг появился неуловимый мститель, который сделал за них всю работу. Только тогда он и стал уловимым.
Из «Матросской Тишины» его перевели в «Лефортово», там он и получил предложение, от которого не смог отказаться…
Никита лежал на шконке, вспоминая прошлое. Темнеет уже за окном, одиннадцатый час вечера. Казалось бы, никто не должен был его беспокоить, но дверь вдруг открылась, и в камеру вошел оперативник Ракитин:
– Руки!
Никита протянул руки, и на них тут же защелкнулись стальные браслеты. Не к таким украшениям он стремился, возвращаясь на родину. Он думал, что его поведут на допрос. И хотя в столь позднее время допрашивать задержанных нельзя, возмущаться Никита не собирался.
Но Ракитин, как оказалось, и не собирался его никуда конвоировать. Он грузно опустился на шконку напротив. Ноги широко расставлены, руки на коленях, локти разведены. И на Никиту он смотрел испепеляющим взглядом. Крутого он из себя изображал, да только не очень это у него получалось. Вроде и характер у мужика серьезный, и физически он сильный, но есть в нем какая-то слабина. Не каждый сможет ее заметить, но у Никиты глаз наметанный. Может, потому и принял Ракитин для храбрости, потому что на трезвую голову могло не хватить. Одно дело – задержанного в кабинете допрашивать и совсем другое – в камере на него наезжать.
– Что-то не так, начальник? – невесело улыбнулся Никита.
– Сухонину зачем убил? – рыкнул Ракитин.
– Не убивал я.
– Ее у тебя во дворе нашли.
– Я знаю.
– И нож ты выбросил.
– Не выбрасывал я нож.
– Сам упал?
– Не знаю, не ронял.
– Борзый, да?
– Нет. Просто чужую вину на себя брать не хочу.
– Какая чужая вина? – скривился Ракитин. – Ты Сухонину убил. Больше некому. Нажрался и убил.
– А у меня алкоголь в крови нашли?
– Ну, значит, обдолбался.
– Так и содержание наркотиков в крови не обнаружили.
– Ну, насчет наркоты заключения нет…
– И не будет.
– Может, ты псих?
– По этой части тоже экспертиза есть.
– Психом прикинуться хочешь? В психушке отсидеться?.. Я смотрю, ты все продумал!
– Заносит тебя, старлей, – усмехнулся Никита. – Ты на поворотах за перила держись, глядишь, за умного сойдешь.
– Я не понял, Горелов, ты что, нарываешься? – набычился Ракитин.
– Поздно уже, старлей. Завтра приходи. Может, умное что скажешь.
– Я не понял, ты за идиота меня держишь? – взбесился опер.
Он вскочил на ноги и даже замахнулся, но Никита суровым взглядом заставил Ракитина остановиться.
– Остынь, старлей, – спокойно, без вызова сказал Никита. – Дров наломаешь, потом локти кусать будешь…
– Дров ты наломал, – огрызнулся Ракитин.
– Да нет, кто-то за меня это сделал…
– Зря стараешься, Горелов, – ухмыльнулся опер. – Я тебе не девочка, которая в сказки верит.
– Это ты о чем, старлей?
– О ком… Демичева тебе поверила, а я нет… Чем ты ее взял, Горелов? – скривился Ракитин.
– Я ее взял?
– Она же не дура, ее так просто лапшой не загрузишь. А ты загрузил… Не пойму, что она в тебе нашла. Но ты не задуришь ей голову.
– Так я и не пытаюсь!
– Смотри, я тебя предупредил.
Полыхнув взглядом, опер вскочил со шконки, рванул к выходу. Он бы и дверью хлопнул, если бы та закрывалась легко.
– Эй, а наручники? – крикнул Никита.
Но Ракитин его не услышал. Что ж, придется спать с браслетами на руках. Бывало и хуже…
Никита понял, что взбесило Ракитина. Видно, парень неровно дышал к следователю Демичевой. Что ж, его можно было понять. Девушка она интересная. Не сказать что редкой красоты, но милая. Даже когда брови сурово хмурит, все равно милая.
Видно, ничего не получается у Ракитина с ней. Или она такая неприступная, или он робеет в ее присутствии, как юннат перед пионервожатой. Может, потому и ведет она себя с ним как пионервожатая…
Никита тоже оробел перед Асей, когда впервые увидел ее. Но у него не было выбора. Если бы он не подошел к ней тогда, она бы навсегда затерялась в каменных лабиринтах Москвы… Он ведь никого после нее так и не полюбил. И с Антониной не очень-то хотел серьезных отношений. Не хотел, но смирился перед неизбежностью. Сухонина устраивала его по всем статьям, и поэтому он все-таки смог представить себя в роли ее мужа…