Лиля потушила сигарету.
– Лучше бы не говорила вам ничего, ей-богу.
– А что? Какая разница, кто признается первым – ты или он.
– Он не признается, он покрутит пальцем у виска.
Света положила руки на талию.
– Да откуда ты знаешь, как оно будет?
– Любил бы – давно бы признался, – прошептала Лиля.
– Да как тебе признаться? – хмыкнула Лена. – Ты всем своим видом говоришь, чтобы он к тебе на пушечный выстрел не подходил. Надо быть мягче, спокойнее.
– Хотя бы не закатывай глаза, когда он говорит с тобой.
– Точно-точно, – согласилась Лена. – А то закатит глаза, губы скривит, а потом удивляется, почему он избегает её.
– Зато потом, лет через пятнадцать, встретит его красивого, богатого, женатого и будет страдать: «Саша, ты помнишь наши встречи?» [1] – Света упала в руки Лены, но тут же поднялась и закричала. – Смирнов! Иди к нам, Смирнов! – старшеклассник, возвращающийся из школы, обернулся, вжал голову в плечи и прибавил шаг.
– Ты напугала его, – сказала Лиля.
– Почему я? Он от тебя бегает, а не от меня. Давай, Лилька, закатывай глаза.
Девочки засмеялись и направились к дому. Душный город готовился к первому майскому дождю.
[1] – романс «Саша»
Глава третья
Второгодник
Я не знал, что именно Лиля вкладывает в понятия «занудный» и «душный». Мои шутки ей не нравились: помню, рассказал ей как-то забавную историю, а она посмотрела на меня серьёзно и сказала: «Никита, это не смешно». Я расстроился, хотя улыбался как дурачок: «Да? А я думал, ты улыбнёшься». Конечно же, она не улыбалась. Не улыбалась конкретно мне: всем остальным Лиля раздаривала улыбки, будто у неё был их нескончаемый запас. Если я хотел удивить её интересным фактом, например, из биологии, с которой она не ладила даже в рамках школьной программы, то в лучшем случае она игнорировала меня. В худшем – я попадал в глупые ситуации и чувствовал себя болваном, как в тот день, когда пришёл на собрание и первым делом спросил, знает ли она, чем половой процесс отличается от полового размножения. Лиля похлопала по спине сидящего перед ней парня и поинтересовалась, знает ли он ответ на мой вопрос. Он развернулся, сказал, что не знает и попросил её рассказать. Она хмыкнула, бросив краткое: «А сейчас нас Никита всех просветит». Помнится, в тот момент я покраснел до кончиков ушей. Поэтому, насмотревшись за неделю на поведение Ромы, я решил воспользоваться его тактикой.
Рома действовал по принципу «отношусь к другим так, как они относятся ко мне», и на следующее собрание я пришёл с твёрдым намерением игнорировать Лилю также, как она долгое время игнорирует меня. Но я понимал, что не смогу себя контролировать, если окажусь рядом с ней и, чтобы подстраховаться, позвал на собрание Вовку, который неохотно, но согласился.
Впервые я зашёл в кабинет с открытым взглядом, не пряча глаза, и развалился (это я тоже подсмотрел у Ромы) за последней партой третьего ряда; Вовка, извиняясь, протиснулся в класс боком и поковылял ко мне. Лиля, с которой нас разделял лишь проход и один стол, сперва не шелохнулась, но спустя пару минут собрала вещи и переместилась на парту вперёд, где сидел Серёжа – второгодник из нашей параллели.
– Привет. Ты не против? – услышал я.
Серёжа помотал головой, и Лиля опустилась на соседний стул.
Я посмотрел на Вовку: он пожал плечами. Злость, бурлившая во мне, точно лава в проснувшемся вулкане, поднялась, но тут же опустилась. О чём она будет говорить с активистом-второгодником Серёжей? Активист-второгодник, даже звучит нелепо. Но он что-то шепнул Лиле, она ответила, и у них, вопреки всякой логике, завязался диалог.
– О чём они говорят? – тихо возмутился я. – Какие у них могут быть общие темы для разговора?
– Подойди и спроси, – лениво отозвался Вовка, – кто знает, может, они что-то интересное обсуждают? Присоединишься.
Я понял, что мой план не сработал и методика Ромы мне не подходит, когда сверлил взглядом спину хихикающей Лили. Видимо, Серёжа действительно рассказывал ей что-то интересное: иногда она забывалась и смеялась в голос, а моя пытка, как выяснилось чуть позже, только началась.
Как я уже говорил, на собраниях хвалили и ругали одних и тех же: хвалили, например, нас с Лилей, ругали – Серёжу и ещё пару-тройку человек, но сегодня, как ни странно, Лиля очутилась во втором списке. Более того, на собрание заявилась «шмель» – их классная руководительница Шмелёва, – чтобы прилюдно отчитать свою ученицу за грозившую той двойку по химии в четверти. Кстати говоря, прокручивая этот момент в голове после собрания, я задумался, как поступил бы сам, если бы не притащил с собой Вовку. Нашёл бы нужные слова, чтобы поддержать Лилю, или промолчал бы?