Подойдя к углу, где хранились две наши помощницы, посмотрела на одноклассников. Верные враги разместили на учительском столе, повернувшись ко мне спиной.
- Точнее «нет» и не скажешь, - пробурчала я себе под нос. Выбрав швабру получше, обмакнула тряпку в воду и пошла мыть. Громкий хлюп, плавное скольжение и противный скрип железа о дерево. Что поделать, придется потерпеть, раз уж всем так сложно принести новую тряпку для полов. Не, мне-то не сложно – я уже перетаскала всё, что можно. На работе маму не снабжали никаким провиантом, поэтому найти лишнюю тряпку у нас в доме сложно. Порой даже вовсе невозможно.
Очередное макание, хлюп, звук скольжения и скрип. Бульк, хлюп, вжик, скр-р-рип. Бульк, хлюп, вжик, скр-р-рип. И так пока не добралась до середины класса. И не уткнулась спиной в тело. Большое теплое тело, которое тут же ухватило меня своими щупальцами за плечи.
- Что какая косая, Котова. Мыть нормально что ль не можешь? – с издевкой поинтересовалось тело голосом Мишки Зверева.
- Не нравится – мойте сами, - огрызнулась я и попыталась вырваться. Где-то глубоко в душе промелькнул страх и меня это всерьёз забеспокоило. В самом деле забеспокоило. Я уже свыклась с ролью лишнего человека. С лишними чувствами, в число которых, к счастью, не входил страх. Только злость, ненависть, усталость и отчаяние. Но не страх…
- Давай не выпендривайся. Продолжишь крякать и лентяйку отнимем, ладошками будешь мыть, - засмеялся Костя. Голос у него, в отличие от большинства парней, ломаться закончил совсем недавно и сейчас звучал ужасно и скрипуче, как хрип старого ржавого робота.
- Что за дедовщина, - закатила я глаза. Лучшая защита – это нападение, лучший враг страха – дерзость. – Мы не в армии, а школе, - дернула я плечом, но вырваться вновь не удалось.
Парни как-то странно засмеялись. Очень странно. А страх в душе проскользнул вновь. Даже не проскользнулся, а застыл на месте, уверенный, что вот-вот его выход на сцену.
- Хочешь, будет тебе армия. Хочешь, рачком полы будешь драить, - осклабился Мишка. А внутри… зазвучали фанфары, загремели аплодисменты и из-за кулис вышел страх. Радостный, улыбающийся во все тридцать два зуба.
Сглотнув непонятный комок в горле, я заметила, как руки мелко дрожат. И ноги. И говорить мне тяжело. Но всё же попыталась как можно обыденнее ответить:
- Неа, не хочу. Идите домой, мне уже немного осталось. Воду вынесу сама, там немного.
Но примирительная провокация не удалась…
- Конечно вынесешь, - засмеялся Мишка и отпустил меня, дернув за лямку бюстгальтер и довольно засмеявшись с другом, когда резинка громко хлестнула мне по оголенной спине. Сцепив зубы в замок и сделав вид, что мне ничуть не больно, продолжила убираться.
Только как бы ни так…
Костя как назло пошел на вымытую сторону и показательно начал шаркать своими грязными ботинками по сырым доскам. Беситься, показывать телодвижения ну очень непонятного содержания, топать, дойдя до такой степени, что повторял каждый шаг тряпки, пока и вовсе не наступил на неё.
- Ой, - криво заулыбался он, нахально посмотрев на меня. Почувствовав себя оплеванной, я зажмурила глаза.
«Слёзы польются, как есть польются», - промелькнула паническая мысль.
Отрывисто вздохнув, я дернула лентяйку на себя. Не дождавшись никакой реакции, одноклассник разочарованно поднял ногу, позволив мыть дальше. Хотя что-то мне подсказывает – это не в его интересах. Развлечений со мной эти два друга придумали явно не мало.
Небо, как же я была права! Ну почему? Хоть б раз в жизни ошибиться…
- Так ты говоришь, в армию хочешь? – зашел с другой стороны Мишка. Ведро я перенесла к доске, и он сейчас перекрыл мне путь к нему. Блин.
Пропустив вопрос мимо ушей, попыталась отыскать в себе храбрость и направилась к ведру.
- Что, боишься девственницей скончаться? – засмеялся парень. А вслед за ним и друг его.
- Вот уж кого-кого, а тебя это явно не касается, - разражено ответила я. Обогнув громадного борова, который, засунув руки в карманы, казалось, стал ещё больше, с хлюпом опустила тряпку в грязную воду.
- Правда что ли? – глупый смех словно прилип к Звереву, став неотъемлемой частью всего его.