5
Марта вернулась через полгода... одна.
За это время она совершила длительное путешествие, побывав во многих мирах. Она консультировалась насчет Лизы у самых знаменитых в солнечной системе врачей. И все они единодушно ставили один и тот же диагноз: ребенок не страдал ни одной из известных болезней.
Она набросилась тогда на знахарей, надеясь на их нетрадиционные методы лечения, - все оказалось напрасным.
- Что касается последних, - поделилась она, - я столкнулась с шарлатанами всех мастей, облюбовавшими крупные города Марса Красного. Никогда не думала, что их там такая прорва. Потратила на их всевозможные трюки целое состояние, не добившись никакого видимого результата. Но среди них всё же попался один порядочный, заявивший, что если кто и в состоянии вылечить Лизу, так это Шадан.
- Я поинтересовалась у него, кто он такой. Мне дали достаточно путаный адрес в окрестностях Деймос-Тауна...
Как рассказала далее Марта, оказалось, что это была всего лишь исходная точка для прохождения тайного маршрута, состоявшего из целой сети всякого рода сомнительных притонов и запрещенных сект. Ей стоило немалого труда рассеять подозрительность весьма странных типов, неизменно принимавших её за шпионку правительства. Пришлось ещё раз раскошелиться.
- Наконец однажды вечером мне завязали глаза. Заставили отказаться от предложения нескольких друзей сопровождать меня. Утверждали при этом, что в противном случае Шадан и носа не высунет. Не ведаю, куда меня в конечном счете привели. Несколько часов я прождала в темной комнате, пока не раздался гнусавый голос, спрашивавший о цели визита. Я вздрогнула при этих словах, поскольку считала, что все время находилась там одна, и не слышала, чтобы открывалась дверь. Рассказала про свою дочь. После этого зажглась небольшая лампа, которую держало в руке уродливое существо в виде карлика с накинутым на лицо капюшоном с отверстиями для глаз.
- Покажите мне её, - потребовал тот. - Я Шадан. Пусть обнаженная девочка ляжет на стол. - Раздев Лизу, я сделала всё так, как он велел. Карлик подошел поближе. Ощупал тщедушное тельце своими очень длинными и неестественно белыми пальцами. Лиза спала свинцовым сном (что, кстати, случалось с ней в последнее время все чаще и чаще) и ни в чем не отдавала себе отчета. Карлик приподнял ей веки и неожиданно весь затрясся. Он живо отдернул руки, тут же спрятав их в рукава. Но у меня оказалось достаточно времени, чтобы успеть рассмотреть его запястья, - они были покрыты красно-синей татуировкой. А в дырках капюшона блеснули зеленоватого цвета глаза. Я поняла, что передо мной - один из последних колдунов древней расы, обитавшей когда-то на Деймосе, - даст, как их там называли.
- Казалось бы я должна была испытывать страх, но - странное дело! вместо меня, похоже, испугался он сам. Его голос сразу же заметно сел, стал хриплым, и колдун прошептал несколько слов на незнакомом мне языке.
- Я вновь задала ему вопрос, может ли он, Шадан, вылечить мою девочку.
- Нет, - чуть слышно прошелестел он, - нет. Она находится во власти Сил Будущего.
- И пока я мучительно пыталась понять, что означает эта загадочная фраза, он добавил:
- Час пробил, Хеддиах, настало время, Хедеддиах!
- То было, несомненно, обращение к одному из их богов. Я уже одевала дочурку, когда он произнес:
- Она умрет через неделю.
- Он не ошибся. Последняя семидневка прошла в страшных муках. Лиза все время вскрикивала во сне: "Они мне делают больно! О, мамочка, они меня убивают!..."
Вот такую печальную историю поведала Марта. В конце своего рассказа она разрыдалась.
Жоаким положил ей на плечо руку.
- Не плачьте, - старался он утешить Марту. - Я готов повторить весь процесс.
- Начать сначала?
- Именно, - воодушевился биолог. - Давайте повторим весь эксперимент. У нас ведь сохранились пробы ткани, взятые у первой Лизы. И мы сможем ввести сыворотку прямо в эмбрион ещё до рождения ребенка. Но на этот раз никаких вольностей, Марта! Если пожелаете, начнем выращивать десять особей, но обещайте мне, что в последний момент мы из них сохраним только одну. Не станем повторять ту ошибку, которая вам уже так дорого обошлась.
Марта надолго замолчала. Жоаким, устав дожидаться ответа, поднялся:
- Подумайте! - Он двинулся к двери, но внезапно остановился. На пороге стояли пятеро близняшек, не двигаясь и не произнося ни слова. Они впились в них враждебными взглядами.
Марта почувствовала замешательство ученого. Она повернула в его сторону голову, и молодую женщину пронзила дрожь. Присущая ей белизна лица приняла мертвенный оттенок. За время отсутствия девочки заметно подросли. Они выглядели сейчас тиражированной точной копией тринадцатилетней самой первой, настоящей Лизы.
- Что вы тут делаете? - отрывисто спросил Жоаким.
Он сделал угрожающий вид, что сейчас двинется на них. Но Марта пулей вылетела из кресла, где лежала, совсем обессилев. Она ухватила биолога за рукав.
- О, нет! - воскликнула она. - Не причиняйте им боли. Я не вынесу этого. Они так похожи на... Боже мой! До чего же все это ужасно.
И тут девчонки, показав все разом нос Жоакиму, громко рассмеялись и удрали. Ученый покачал головой:
- Я бы не сумел нанести им вреда. Какая, однако, немыслимая прыть! Даже Уго теперь не может никого из них поймать. Они буквально выскальзывают из рук.
Спустя несколько минут стало слышно, как близнецы принялись играть в классы. При этом они напевали:
В ЭФИРЕ ПРОШВЫРНУЛИСЬ
И НА ЗЕМЛЮ ВЕРНУЛИСЬ.
ЧЕРНУЮ АЛГЕБРУ С ПОЗВОНКОМ
ИСПОЛНИ ОДНИМ БРОСКОМ.
ПОГРЕМУШКОЮ ПУСТОЙ
ВЕРТЯТ ГЛУПОСТЬЮ ЛЮДСКОЙ.
Их и так не очень понятные простому человеку игры превратились в нечто на редкость сложное. Теперь меловые квадратики вылезали в коридоры и карабкались по ступеням лестниц на этажи. Повсюду на стенах и плитах пола появились знаки каббалистического вида или же рисунки наивного и демонического толка; порой среди них можно было натолкнуться на символику из химии или встретить математические уравнения.
Игра в классы? Да, вначале она напоминала знаменитую детскую забаву. Но со временем превратилась в мешанину всех известных развлечений. Ибо по практикуемым ими правилам одни квадратики надо было проскакивать, как при чехарде, другие - вонзая по пути кинжал в звездчатый круг, подбирая зубами с пола колечко, продвигаясь местами боком или же делая, как в шахматах, ход конем, пронося над тремя плитами зажженную свечу... Все это напоминало также "уголки", "прятки", "салочки", "бег взапуски" и разновидность триктрака.
Жоакиму приходилось заставать девчонок за решением, играючи, настоящих задачек из высшей математики, перед тем как начать скакать через две ступеньки по шатким лестницам с факелом в руке.
Создавалось впечатление, что подобное времяпрепровождение не являлось пустой затеей. Близняшки, похоже, с пылом предавались такого рода занятиям с целью оттачивать их и без того дьявольски острый ум, привлекая на помощь все известные области науки. Одним словом, то была игра образовательного и всестороннего характера, достигающая уровня, намного превосходящего высший, доступный только воистину противоестественным гениям.
Жоаким начал приходить к выводу, что их причудливые речитативы, распеваемые там и сям под скакалочку, отнюдь не были набором ничего не значивших слов и что их текст заключал в себе смысл, который он, старый ученый червь, не смог бы постичь, не потратив предварительно ещё несколько жизней на его изучение. К примеру, он чувствовал себя отсталым, неспособным ухватить содержание напева, который они между собой (Бог их знает, почему) называли песней Победы:
АШ НА ДВА ПИ - ЭТО СПИН.