«Просто поразительно, почему Джарету никто не поручает никакой работы с тех пор, как ему исполнилось двадцать?» — мрачно подумал он.
Настроение было пакостное. После долгих часов в душной машине, пропахшей бензином, болела голова. Только баня — роскошная, на манер римской, вернула Ганконеру ясность мыслей. Мылись они отдельно от хозяев, и это его весьма обрадовало.
— Джарет, я умоляю тебя, не пытайся сбежать. Пусть нас хотя бы до моря довезут. И язык нужно выучить.
— Согласен, — Джарет блаженствовал в теплой воде с ароматной пеной. — А еще нам понадобятся ключи от ошейников.
Ошейники с них не сняли. Должно быть их запирающий механизм не портился от воды.
В дверь купальни требовательно постучали. Джарет зарычал.
— Не наглей, нам и так дали целый час, — Ганконер вылез из воды и начал одеваться. — Интересно, здесь шелк дешевый, или наши хозяева очень богатые?
— Скорее второе, — Джарет придирчиво осмотрел свой костюм из бирюзового шелка. Свободный покрой, добротный пошив, но совершенно не соответствует его излюбленному стилю. — Обрати внимание, рубашки сшиты так, что ворот не закрывает ошейник.
— Хочешь сказать, что для рабов здесь шьют особую одежду? Из шелка?
— А почему нет? Ладно, пошли. Я умираю от голода.
— Эдрик для тебя — не пара.
Уна с удивлением посмотрела на Нимуэ. До сих пор первая леди Благого двора не позволяла себе откровенничать с королевой. Хотя все знали, кем они приходятся друг другу.
— Не ты ли первая на совете выступила за объединение дворов?
— За объединение — да. Но брак — не единственный способ достижения этой цели. Ты не любишь его, а он в тебя влюблен. Следовательно, удержать ваш союз в политических рамках не получится. Эдрик пожелает близости.
Уна содрогнулась.
— Вот именно, — Нимуэ повертела на пальце золотое кольцо с сапфиром. — Я не любила твоего отца, Уна. Много лет я была его фавориткой, но любила другого.
— Ганконера? — Уна села на скамейку. Они гуляли по дворцовому парку вдвоем. Уна не доверяла Нимуэ, но ее неожиданной откровенностью следовало воспользоваться.
— Да, — Нимуэ мечтательно улыбнулась. — И если бы он любил меня так, как полюбил потом Алиссу, я бы не задумываясь бросила двор и ушла с ним. Но это дело прошлое. А мы говорим о будущем.
— Я не допущу войну, если ты имеешь в виду такой способ объединения.
— Разумеется, нет, — Нимуэ состроила презрительную гримаску. — Война — мужское дело. Ты знаешь, что у Эдрика нет детей?
— Знаю. И что?
— В случае его смерти трон Неблагого двора наследует Фиона. Я прекрасно знаю эту змею. Сейчас она затаилась и ждет. При объединении дворов она потеряет все шансы стать королевой. Как только ты дашь положительный ответ Эдрику, она начнет действовать. Уверена, он не доживет до свадьбы. А виноватой окажешься ты, дитя мое. Фиона мастерски умеет перекладывать свою вину на других.
— Но если я откажу Эдрику, объединения не произойдет тем более, — Уна нахмурилась, пытаясь понять, к чему клонит Нимуэ.
— Совет Неблагого двора, за исключением Фионы, желает объединения не меньше нашего. Если Эдрик провалит возложенную на него миссию, не добившись твоего согласия, против него поднимется возмущение. Его свергнут, но в этом случае у Фионы не будет шансов захватить престол. А с Паком мы всегда договоримся. За хорошую плату он отречется в твою пользу. И ты станешь королевой всех сидов, мой дорогая девочка.
— Ты уже договорилась с Паком, верно?
— Умница, — Нимуэ просияла улыбкой. — Может я и никудышная мать, но не хочу потерять тебя снова, Уна. Я ведь так долго верила, что ты умерла. И я благодарна Джарету за то, что он развил твой талант. Но я никогда не прощу его за другое.
— Он не виноват, что я его люблю, — Уна подавила в себе желание уткнуться в плечо Нимуэ и выплакаться за все последние месяцы.
— Но он виноват в том, что не отпустил тебя, даже узнав о намерениях Эдрика. Ты больше не его ученица, Уна, — Нимуэ встала. — Когда дворы объединятся, тебе придется освободиться самой. Королева всех сидов не может зависеть от короля гоблинов. И я говорю не о любви. Джарет подчинил тебя. И ты знаешь, чем это чревато.
«Если он погибнет, я умру, — эта мысль неожиданно больно обожгла Уну. — А если просто не вернется? Что будет со мной в этом случае? Может быть, наша связь постепенно ослабнет?»