— Бессмертные не умирают, — Лекка посмотрела на него с недоумением.
— А что с ними случается?
— Они… как будто тают. И их души находят дорогу домой, — уверенность постепенно исчезала из голоса Лекки. — А еще мы верим, что однажды появится Исчезающий остров и заберет нас всех. Это… неправда? — она уставилась на Ганконера с неистовой надеждой. Он прижал ее пальцы к губам.
— Нет, — Джарет строго посмотрел на Ганконера. — Как и любая религия, это смесь из искаженной правды и полнейшего вымысла. Лекка, мы попали в этом мир не с Исчезающего острова, но я не исключаю возможность, что он скоро появится. Кстати, ты никогда не слышала, чтобы его называли Авалоном?
— В записях упоминается, что с острова доносится запах яблок, но я не думала, что это название, — Лекка опустила голову. — Значит правы те, кто говорит, что нас никто не спасет? А как вы здесь оказались?
— Это долгая и сложная история, — Ганконер сел рядом с ней на скамейку. — И мы обязательно спасемся. Тебе не холодно?
— Конни! — Джарет вскочил и нетерпеливо притопнул ногой. — Я ведь и разозлиться могу! Лекка, расскажи о своем народе. Где вы живете?
— Народа больше нет, — она скомкала платок. — Наш архипелаг разбомбили во время войны.
— Архипелаг? — переспросил Джарет. — А нам говорили, что фейри селились на побережье.
— Кто говорил? — Лекка вскинула голову. Опаловые глаза полыхнули неожиданной яростью. — Крастас, да? Ненавижу его! После бомбежки все, кто выжил, перебрались на берег материка. И даже деревню построили. Я видела рисунки, там так красиво было. А потом, когда война вроде бы закончилась, род Черной лилии предъявил права на берег. Тогда во главе у них был дед Крастаса. Наши сражались, но… Бабушка мне рассказывала, мужчин они даже не брали в плен. Мало кому удалось сбежать. Их потом специально искали. От нас рождаются необычные дети. Или просто красивые, как Арак, — с горечью закончила она.
— Подожди, — Джарет растер лицо ладонями. — Арак не сын Крастаса?
— Он… — Лекка заколебалась, — он лас, но его мать была из нашего народа. Она была такая красивая, что Крастас даже хотел принять ее в свой род.
— Такое случается?
— Очень редко, и только если на женщине еще нет стреллиона. Но произошел несчастный случай, она утонула, — взгляд Лекки заледенел. — На самом деле, это Лерана ее убила.
— Тайны Черной лилии — история в лучших традициях бульварного романа, — пробормотал Джарет на всеобщем.
— Что же означает слово «лас»? — спросил Ганконер. — Наследник лана?
— Лас — это тот, кто возглавит род после смерти лана, — объяснила Лекка и нехорошо усмехнулась. — Наследник всего рода. Представляю себе Арака ланом Черной лилии. Так им и надо.
— Из тебя переводчик, Конни, как из гоблина поэт, — Джарет раздраженно дернул бровью. — Ты же утверждал, что Арак сказал, будет хочет, чтобы я стал его ласом?
— Он так и сказал.
— Не так, — Лекка фыркнула. — Должно быть, Арак сказал, что хочет от Джарета наследника.
Джарет замер с открытым ртом. Ганконер начал хохотать. Он всхлипывал, зажимал рот, но ничего не мог с собой поделать. Лекка испуганно переводила взгляд с него на Джарета и обратно. Джарет зло прищурился.
— У них принято усыновление?
— Нет, но если бы у тебя родилась дочь… — Лекка запнулась, — от меня, то она бы потом родила Араку сына.
— С ума сойти можно, — Ганконер наконец-то успокоился. — А если бы у тебя сын родился?
— Его бы продали, — тихо сказала Лекка. — Как моего брата. Я даже не знаю, жив ли он. И я не хочу… так.
Ганконер обнял ее.
— Так у тебя не будет, клянусь.
— Ты сказала, что архипелаг разбомбили, — Джарет сосредоточенно размышлял. — С воздуха?
— Да, с воздушных кораблей, — Лекка теснее прижалась к Ганконеру. — Архипелаг входил в Содружество островов, многие наши там жили, и сейчас живут. Но они не успели на помощь.
— Всё-таки здесь летают, — усмехнулся Ганконер.
— Конечно, летают, — Лекка тяжело вздохнула. — У моего отца был воздушный шар. Мы жили на Зеленом острове. Это в Содружестве. А шесть лет назад полетели путешествовать. Отец хотел показать мне все острова… — она замолчала.
— Шторм? — сочувственно спросил Ганконер.
— Да. Нас отнесло на материк, в пустыню.
— Догадываюсь, что произошло потом, — Ганконер погладил ее по голове. — Скажи, Исчезающий остров всегда появлялся в одном и том же месте?
— Всегда, — уверенно ответила она. — В записях каждый год заканчивался одной фразой: «Не меняйте место жизни и ждите». Я хорошо знаю старый язык, только говорю на нем плохо.
— Эти летописи сохранились?
— Они не на бумаге, — Лекка гордо улыбнулась. — Мы храним их в памяти.
— Это многое объясняет, — Джарет прошел к выходу и прислушался. — Похоже, нас ищут. Лекка, от вашего архипелага что-нибудь осталось?
— Обугленные скалы. Там сейчас никто не живет.
— Ничего, как-нибудь продержимся. Сможешь показать путь?
— По карте смогу, — Лекка оживилась. — Когда мы убежим?
— Сначала нужно раздобыть ключи, — Джарет дернул себя за ошейник. — И продумать самый безопасный маршрут.
— Я уже думала об этом, — Лекка шмыгнула носом. — Я бы давно убежала, но мама… Ладно, это уже неважно. Так вот, легче всего затеряться на празднике урожая. Он начинается через три дня в Раю, это город на побережье, неподалеку отсюда.
Ганконер с сомнением покачал головой.
— Едва ли нас туда возьмут.
— Возьмут, — Джарет холодно улыбнулся. — Это я гарантирую. Но сейчас пора возвращаться в дом. Лекка, ты идешь со мной.
Воистину, ужасный мир. Жаль, он раньше не знал о нем. Подумать только, какие возможности здесь таятся! Но сейчас не время мечтать. Нужно срочно раздобыть себе тело. Ограничиться одержимостью не получится — тело должно принадлежать ему целиком и полностью. Стало быть, придется искать душу, готовую шагнуть за грань. Искать горе, отчаянье, беспомощность… В поместье, где держат Джарета, таких нет. Но поблизости есть город. Много людей — много трагедий. Там он найдет то, что нужно.
У выхода из парка Ганконер отстал от Джарета с Леккой и притаился за деревом. Предосторожность оказалась не лишней — на крыльце парочку уже ждал встревоженный Арак. Ганконер не слышал, о чем они говорили, но разговор вышел короткий. Джарет уверенно взял Лекку за руку и утащил за собой в дом. Арак топнул ногой и ушел следом. Ганконеру пришлось пробираться в дом через черный ход. В их комнате Джарета не оказалось, зато обнаружился Арак.
— Не гуляй по ночам, — он строго нахмурил брови. — И не подходи к Лекке. Она только для Джарета. Ясно?
— Вполне, — процедил Ганконер. Сдерживаться было всё труднее. Флейта звала. Одну мелодию, всего одну…
— Скоро мы поедем в город, — Арак погладил его по плечу. — Лан обещал, что купит для тебя фею.
— Весьма благодарен, — Ганконер надеялся, что его улыбка не очень походит на оскал.
— Ты не обиделся? — Арак смущенно подергал себя за ухо. — Ты мне тоже нравишься, но Джарет…
— Понимаю, он гораздо необычнее.
— Ага. А почему у него такие руки? Как у птицы.
Ганконер хмыкнул. Обычно руки Джарета вызывали у людей отвращение. Но здесь на них почти не обращали внимания. Еще один факт в копилку необычностей этого мира.
— В нем кровь двух видов… фейри, — осторожно ответил он. — Видимо, поэтому.
Кожа на кистях рук Джарета начала меняться к двадцати годам. В то время Ганконер думал, что это результат чьего-то проклятья.
— А сколько всего существует видов фей? — жадно спросил Арак.
— Много, — пожал плечами Ганконер. «Да уйдешь ты наконец?!» — Несколько десятков уж точно.
Глаза Арака заволокло мечтательной дымкой.
— Ух ты… Расскажи! Нет, поздно уже, ложись спать. Завтра расскажешь.
«Непременно расскажу». Ганконер угрюмо слушал, как в замке поворачивается ключ. Арак не желал рисковать.