— Впечатляющий будет курган, — пробормотал Джарет.
— Да уж… — Аниала глянула на светлеющее небо, перевела взгляд на горизонт. — Хм… Ты говорил, что вам для чего-то нужны свидетели?
Он посмотрел, куда она указывала, и с досадой топнул ногой.
— Проклятье! Только этого не доставало!
— Зайди в воду, — Шейла соскользнула с рук Ганконера прямо в набежавшую на песок волну. — Так нас никто не подслушает. А теперь дай мне руки, — она посмотрела ему в глаза и слабо улыбнулась. — Сама не верю, что говорю это. Но я клянусь, Музыкант, клянусь звездами и лунами всех миров, клянусь светом, тьмой и сумерками, своей силой и памятью, что никогда не причиню вреда ни тебе, ни Джарету. Никаким способом.
— Твоя клятва услышана, — Ганконер торжественно склонил голову. — Я могу рассказать Джарету?
— Нет, — она переступила в воде босыми ногами. — Он еще сомневается, на чьей я стороне. Пусть пока так и будет.
— Пока? — Ганконер мельком пожалел, что не разулся. Башмаки его полностью промокли. Но он тут же забыл о них. — О, я понял. Ты собираешься сделать что-то такое… — он заколебался.
— Да, — она потянулась и обняла его за шею. — То, что я намерена сделать, Джарет истолкует как предательство. Только не спрашивай, почему. Мне бы следовало промолчать и отложить все объяснения на потом. Но я не хочу, чтобы ты перестал мне верить хотя бы ненадолго.
— Я не перестану.
Она запрокинула голову. Ганконер наклонился и поцеловал ее в сухие шершавые губы. И тут до них долетел крик Джарета:
— Все на яхту! Быстрее!
Даже воздух здесь был иным. И ветер дул резкий, неприятный. С отчетливым запахом смерти. Давней, но не забытой. Дарина невольно взяла за руку Уну.
— Что здесь случилось? Даже после драконьего огня скалы так не плавятся.
— Здесь не водятся драконы, — слабым голосом откликнулась Алисса. Она поднялась с колен и теперь стояла, тяжело опираясь на один из черных камней.
Дарина передернула плечами. Какой страшный мир. Если бы она только знала…
— Да здесь вообще нет жизни! — Уна с нарастающей паникой осматривала мертвые острова, над которыми проплывал Авалон. — Где же нам их искать?
— Я вижу корабли, — Алисса указала на паруса, стремительно приближающиеся к архипелагу. — Спускаемся. Придется поговорить с местными жителями. Подчеркиваю, дамы, поговорить. По-хорошему.
— Хоть бы ветер переменился, — пробормотал Джарет, опуская бинокль.
Две яхты, полным ходом идущие к архипелагу, уже можно было разглядеть невооруженным глазом. Выдернутый из постели Арак завел мотор, но всем было ясно, что без парусов у них нет шанса уйти от погони, если Авалон не появится в ближайшие полчаса.
— Нам нужно свернуть к западу. За соседний остров, — Шейла принюхалась к ветру.
— Успеем? — Ганконер передал штурвал Араку.
— Должны. У них на пути рифы, это их немного задержит.
О ночных событиях Араку не рассказывали. Джарет лишь коротко сказал, что Эник погиб, а Ганконер представил Шейлу. Несколько секунд ожившая флейта и юный капитан истерзанной яхты смотрели друг другу в глаза, а потом Арак улыбнулся — так, словно забыл обо всех недавних смертях и своих сомнениях. Шейла ничего не сказала, но Ганконер счел не лишним постоянно держаться между ними.
— А самые первые фейри не знали, что такое ревность, — она лукаво улыбнулась, заметив его маневры.
— Просто у них не было соперников, — фыркнул Джарет. — А потом расплодились… всякие.
— О да, а вы оказались очень восприимчивыми к чужим недостаткам, — засмеялась Шейла. — К достоинствам, впрочем, тоже. Так, а вот и наша цель.
— Откуда здесь туман?! Только что не было! — Арак протер глаза. — Я что, сплю?
— Глуши мотор! — Джарет оттеснил его от штурвала. — Быстрее, пока мы ни во что не врезались!
Державшаяся в стороне Аниала коротко вздохнула. Начинается последний раунд. А эта тварь так и не сказала, каким образом собирается открыть путь в Запределье. И когда.
Аниала посмотрела на свой револьвер. Нет, пожалуй, эта вещь своё отыграла.
Она опустила руку за борт и разжала пальцы.
— Очень удачно всё складывается, правда? — промурлыкала Шейла, обхватив Ганконера за талию обеими руками. — Сейчас Авалон покажется во всей красе, и слухи о нем разойдутся по всему побережью.
Ганконер оглянулся на сбавившие ход яхты.
— Как ты думаешь, мы сможем вернуться сюда и…
— Сможете. Но сейчас не время обсуждать исход ваших потомков из нашего мира, — Шейла к чему-то прислушалась и довольно улыбнулась. — Ну наконец-то, проснулся, лентяй.
— Кто? — быстро спросил Джарет, косо глянув на нее.
— Тот, кто давным-давно предпочел устраниться от игры. И кого я всю ночь пыталась разбудить.
Шум мотора стих. Шейла выбежала на середину палубы и закружилась, раскинув руки.
— С добрым тысячелетием!.. Ну-ну, я тоже рада тебя слышать!.. Нет, даже не надейся на это… И не вздумай снова засыпать, старый ворчун. Я еще вернусь!
Джарет переглянулся с Ганконером. Глаза у короля гоблинов засияли, но сказать он ничего не успел. Туман впереди раскрылся широким коридором.
— Это… — Арак ухватился за борт так, что побелели пальцы, — это Исчезающий остров?!
— Да, — светло улыбнулся Ганконер.
Тело наливается вязкой тяжестью, готовое растечься, впитаться в землю, напоить собой глубинные корни Перекрестка. Глаза еще видят и даже лучше обычного — далеко и насквозь, не задерживаясь на внешней оболочке. Алисса прищурилась. Так вот почему Джарету нравятся совы! Интересно, он сам знает, как выглядит его душа? А рядом с ним горят два ярких клинка — Ганконер и кто-то еще — незнакомый, но не менее сильный. Откуда-то из глубин памяти всплыл давно устаревший титул — «рыцарь-эльф».
«Нельзя оставлять это оружие в чужих руках, — это была не ее мысль. — Утянуть их за собой совсем просто. Пожелай, и станет так».
— Право последнего желания? — губы едва шевельнулись.
— Что? — резко спросила Уна.
— Не бойся… — язык с трудом ворочается во рту. — Меня… не бойся… Я уже не в игре…
— А кого надо бояться? — синий огонь в глазах Уны засиял нестерпимо ярко.
Алисса хотела ответить, но голос пропал.
«Хочешь оставить Музыканта в живых? Пусть будет так. Но остальные спутники Джарета слишком опасны. Забери их с собой! Пожелай, Алисса, пока не поздно!»
«Поздно, — она усмехнулась с горьким торжеством. — Я слишком долго прожила с фейри. И научилась понимать их. Это будет славная игра. Долгая и сложная. Как и должно быть».
«Ты предаешь Перекресток, Хранительница!»
«Нет, ведь вы получите достаточно сил. А что касается желания… Пусть я напоследок стану такой, как в ту ночь, когда впервые вошла в Лабиринт».
Джарет выпустил штурвал. Яхта шла к Авалону сама. Очень медленно, сквозь густой аромат спелых яблок и осенней листвы, как сквозь янтарь.
— Ты выиграла, — прошептал он, склоняясь к уху Аниалы. — Я готов выполнить любое твое желание. Почему ты дрожишь? Разве Снежной королеве бывает холодно?
С острова летели пестрые листья. Густой листопад засыпал яхту. Шейла и Ганконер со смехом сгребали листья в охапки и сыпали их друг на друга и на Арака.
Аниала сделала вид, что задумалась. В последний раз повторила про себя формулу желания, проверяя, нет ли в ней незамеченной лазейки. «Я беру тебя, Джарет, себе на службу. На семь лет и один день. На этот срок ты — мой, душой и телом».
«Да ты знаток баллад, демон!»
Аниала мгновенно свернула все мысли, как свиток.
«Не пугайся, я слышу тебя, только если ты очень ярко думаешь, — Шейла даже не смотрела в ее сторону, сосредоточенно украшая волосы Ганконера короной из рыжих листьев. — Я ведь предупредила, что вмешаюсь, если твое поведение перестанет меня устраивать, помнишь? Так вот, Джарета ты не тронешь».
«Отдай мне его! И я заключу с тобой любой договор! Что ты хочешь, Шейла? Мир? Заранее согласен на любой срок, хоть на сотню тысяч лет. Войну? Только скажи, и я смету защиту Перекрестка!».