Он снова к чему-то прислушался.
— Не все. Хотя…
Прямо перед ним воздух беззвучно взорвался. Валяющиеся повсюду книги раскидало в разные стороны. У самых ветхих томов страницы вылетели из переплетов и запорхали между стеллажами.
— Прошу прощения, — растрепанная Уна возникла прямо среди бумажной метели. С искренним сожалением осмотрела испорченные книги. — Я всё исправлю. Но сначала… сначала я вызываю тебя, король гоблинов. На поединок.
Час назад ей хотелось только, чтобы он накричал не нее или отхлестал стеком, как поступал с провинившимися гоблинами. А потом простил. Но Джарет молча притащил ее в один из замковых казематов и оставил там, так ничего и не сказав. А сама Уна не представляла, как угадать, чего он от нее хочет. Поэтому она очень обрадовалась, когда темнота вокруг вдруг шевельнулась и прошептала голосом Алиссы: «Любовь возможна лишь между равными, королева. Джарет сейчас не просто зол на тебя. Он еще и гордится тобой. Иди дальше. Сделай так, чтобы он начал тебя уважать. И немного, о, совсем немного, опасаться. Понимаешь? Не сомневайся, он хочет именно этого».
И вот теперь Джарет смотрит на нее с нечитаемым выражением.
— Ты уверена?
— Да, — Уна поправила сползшее с плеча разорванное платье. — Ты сам хотел, чтобы я стала королевой, а королева должна быть свободной. Я доказала, что не слабее тебя, учитель.
Она развела руки. Между ее ладонями возникла хрустальная сфера, в которой Джарет увидел зеркальную комнату с множеством свечей. Большая их часть догорела, но он понял, что это.
— Я создала шедевр, о котором ты даже не подозревал. И значит сдала экзамен на мастера. А теперь освободи меня или прими мой вызов.
За спиной Джарета беззвучно зааплодировала Шейла.
«Как думаешь, я не перестарался?» — голос Лабиринта звучал обеспокоенно.
«Сейчас увидим».
— Но ведь ты хочешь совсем не этого, Уна, — Джарет начал медленно обходить вокруг нее, аккуратно переступая через книги. — Тебе не нужна свобода, Рыжик. Тебе нужен только я. И чтобы я тебя простил, верно?
«Верно, — Уна поворачивалась следом за Джаретом, не сводя глаз с его рук, — но что хочу я — неважно. Главное — что хочешь ты».
— Ты неблагодарен, Джарет, — говорить такие слова уверенным голосом было трудно. — А ведь я спасла жизнь тебе и Ганконеру. Так что прощение мне не требуется. Но я согласна тебе помогать. Вместе мы объединим всех фейри. И я стану твоей женой, но только если ты выполнишь мое условие.
На секунду Джарет остолбенел. А потом расхохотался.
— Такого предложения мне еще не делали! — он вытер слезы. — Да будет так, моя королева. Отныне ты свободна. И я приглашаю тебя на ужин. Отпразднуем сразу две помолвки.
Лабиринт. Шесть часов спустя.
— Мы так ни до чего толком и не договорились, — Ганконер без сил упал на кровать в гостевой комнате.
— Неудивительно, — Шейла выкинула в окно косточку от персика. Внизу кто-то ойкнул. — Сначала улизнули Дара с Араком. Потом Джарет вдруг решил, что Уна одна ну никак не доберется до своих владений. А тут еще Хаггл со своими испытаниями…
— Хоггл, — машинально поправил ее Ганконер. Приставку «младший» карлик утратил полсотни лет назад. — Надеюсь, у Джарета получится воспитать Арака себе на замену. Иначе скоро ему придется разрываться на части.
— Объединение — дело долгое. Прежде чем мы увидим хоть какие-то результаты, пройдет не десять лет, и даже не тридцать. Но начало положено… — Шейла доела персик, чуть не поперхнувшись соком. — Почему ты на меня так смотришь?
— Я вдруг подумал, — Ганконер сел, — что Моргана ошибалась насчет Авалона и женской магии. Ведь Джарету дважды удалось подчинить себе Авалон. Может, и у меня получится?
— Не получится, — Шейла взяла очередной персик. — Моргана была абсолютно права.
Ганконер озадаченно поморгал.
— Тогда как же?..
— Ну-у, — Шейла повертела в пальцах косточку и положила на край блюда, — должно быть, Авалон принял Джарета, поскольку душа Морганы не возражала против него. Как-никак, они близкие родственники.
— Не сходится, — помотал головой Ганконер. — Если бы Моргана могла управлять Авалоном в бестелесном состоянии, она бы устроила нам с Алиссой веселую жизнь. Они ничего не могли — ни Моргана, ни Брайан, ни Мэб, пока Уна их не призвала. Они даже призраками не были, так что ни о каком влиянии на Авалон и речи не шло. Допускаю, что сегодня ты просто подыграла Джарету. Но тогда, после разгрома Лабиринта, тебя на Авалоне не было! Скажи честно, остров живой?
— Нет, — Шейла с сожалением отодвинула блюдо. На нем лежало еще три персика, но в нее уже не лезло. — Дело не в этом. Я могу объяснить, но только если ты пообещаешь не рассказывать Джарету.
— Клянусь, — Ганконер заинтересованно подался вперед.
— Видишь ли, душа Джарета переживает третье воплощение, — Шейла лукаво улыбнулась. — И впервые в мужском теле. Но его магия и манера колдовать не изменились. Для Авалона этого достаточно. Между прочим, среди сидов такое явление встречается нередко. Тебя это шокирует?
Ганконер сидел, уставившись в одну точку.
— Жаль, что я не знал этого раньше, — медленно произнес он. — Ладно, чего уж теперь. Но получается, что Авалон остался без хозяйки? Кто же поведет его за изгнанниками?
Имя Лекки на совете не прозвучало ни разу. Но Ганконер знал, что Джарету не надо напоминать про их долг. Они исполнят ее мечту и заберут домой всех, кто помнит, чьи они потомки.
— Я могу управлять Авалоном, — глаза Шейлы в темноте засветились ясным голубым светом. — И мы можем совершить это путешествие вместе. Конечно, если ты согласен.
— Я согласен, — просто ответил Ганконер. Встал и подошел к окну. — Ты могла не спрашивать.
Он бережно снял ее с подоконника. Показалось, или ее платье на ощупь действительно стало шелковистым?
— Это необязательно, — Шейла выскользнула из его рук. — Я не обижусь, правда. Я понимаю, что тебе нравятся совсем другие женщины.
— Ничего ты не понимаешь, — Ганконер перебирал пряди ее волос. Под его пальцами патина сходила с них и даже в темноте было видно, как они начинают блестеть красным золотом. — Я нашел тебя и больше мне не нужно никого искать. Я твой, Шейла.
Сухие листья в ее волосах оживали, наливались сочной зеленью. На рожках распускались почки и бутоны. Ганконер шалел от ее весеннего запаха и тихой музыки, зазвучавшей вокруг и внутри него.
Это была музыка весны — первобытной, древней, но вечно молодой. Музыка широких дорог и потаенных тропинок, заросших клевером, тимьяном и наперстянкой. Музыка темных омутов под плакучими ивами и холмов, покрытых вереском.
Где-то на дороге между Подземельем и Перекрестком ее услышали Арак с Дариной и свернули на обочину — туда, где под огромной луной призывно темнели душистые стога.
Музыка долетела до дворца королевы Благого двора. И уже распрощавшийся Джарет решил задержаться до утра.
Вздыхал растревоженный воспоминаниями Лабиринт, выпуская новые плети душистых вьюнков на свои стены. Гоблины опять станут ворчать, что на цветы прилетает слишком много кусачих фей. Но на всех не угодишь, а Джарету понравится, и его королеве тоже.
Эпоха перемен — это вовсе не плохо, если ты среди тех, кто эти перемены устраивает. А кому не нравится, могут эмигрировать в другие вселенные. Лабиринт задумался, как бы половчее заманить к себе Джодока, когда этот упорный демон опять прорвется в Подземелье. Лабиринт очень рассчитывал на реванш, но рисковать Джаретом больше не хотел. Впрочем, торопиться некуда. Лет сто в запасе у него есть. А музыка всё летела над дорогами фейри — будила, звала, обещала. Честная, лживая, добрая, жестокая и вечная, как фейри. Как сама жизнь.