— Мы говорили об этом много раз, брат, — мягко прервала его темноволосая девочка, представленная сестра. У нее оказался неожиданно взрослый низкий голос, приятно переливающийся и вибрирующий на окончаниях слов. — Твоей вины здесь не больше, чем моей или родителей.
— В любом случае, — он кивнул, соглашаясь, — в лесу на нее напали чудовища. В то время находили много заброшенных магических лабораторий, последствия деятельности антимагов в том числе. Возле таких мест разбредались… эм… результаты экспериментов. Мутанты, редкие существа. Теона столкнулась с гулями, но отец вовремя нашел ее.
Джамир увидел, как девочка приложила три пальца к щеке.
— Да, на этом месте у нее были шрамы от когтей, — продолжал ее брат. — И она перестала разговаривать. Теоне пришлось нелегко. Дети в подростковом возрасте, да и те, что помладше, не всегда имеют достаточно духовных сил для сочувствия.
Ладомир смотрел в стол. Джамир закивал головой: о жестокости детей он знал не понаслышке.
— Я столкнулся с Феликсой в библиотеке Академии. — Горан покосился на Ладомира, но тот никак не отреагировал. — Пожаловался ей на беду с сестрой. Ферран уже тогда обладала определенного рода славой…
— Носы всем подряд ломала, — не удержалась Кириппина и поймала укоризненный взгляд жениха.
— …и я никак не ожидал от нее предложения помочь. — Горан не обратил внимания на ехидное замечание. — Думал, мы с ней вместе наваляем обидчикам Теоны или вроде того. Но Феликса потратила несколько недель на заклятие, которое исцелило сестру. Лично пришла, чтобы ее вылечить.
— Вообще-то Ферран не целитель, — прокомментировал Ладомир.
— Это старуха Маронда ее заставила корпеть над медициной, — объяснила Кириппина. — Ферран и тут отличилась, не просто лечить взялась, а сразу в душу полезла. Но у нее получилось, как видишь.
— Кто бы сомневался, — буркнула Горислава.
Теона широко улыбалась, слушая эти замечания. Джамиру показалось, что она самая спокойная и счастливая среди всех, кто собрался в ратуше, включая Леветира.
— Мотивы Феликсы Ферран в этом случае не важны, — сказала она. — Сначала я испугалась ее. Знаете, она такая суровая, все время брови хмурит, и губы сжаты, к тому же, из гораздо более знатной и богатой семьи… Но она вела себя так по-доброму, когда пришла. Взяла меня за руку. Говорила со мной, как с равной. Потом заходила проведать — говорила, мол, для экзамена нужны наблюдения, как подействовало заклинание, но всегда с собой приносила что-то вкусное, подарки, как будто она мне обязана чем-то, а не я ей.
— Насколько я знаю Ферран, — заговорил вдруг солдат Пеней Потами, — для нее это очень типично.
— Думать, что все вокруг зависит от нее, — согласилась Горислава, поправляя браслеты.
— И считать из-за этого, что она всем вокруг что-то должна, — с улыбкой закончила Дафна.
Впервые за разговор все за столом засмеялись и перестали о чем-то спорить.
***
Процесс восстановления сил Странницы обещал затянуться, даже несмотря на усилия Данатоса. Феликса и Акыр решили, что это хорошая возможность подумать, как быть с наймом команды.
— По правде сказать, — призналась Феликса, — я не знаю в Сарданафаре других крупных портов, кроме кессахского. То есть я, конечно, знаю, где расположены крупнейшие приморские города, но не имею ни малейшего понятия, что нас там ждет. В Палании тебе здорово повезло найти Ранжисону с парнями.
— Да уж, второй раз вряд ли так подфартит, — согласился Акыр. — Но зачем нам удача, если можно спросить тех, кто провел здесь всю жизнь?
— Но Ранжисона никогда не занимался наймом, — усомнилась чародейка.
— Ты нанимаешь или тебя нанимают — большой разницы нет, — пожал плечами капитан. — Особенно для тех, кто плавал с разными капитанами. По мне так наш канонир достаточно повидал, чтобы дать дельный совет.
К удивлению Феликсы, Ранжисона не только дал совет, но и подробно объяснил, почему им стоит поступить именно так, а не иначе.
— Если бы Ранжисона набирал себе команду, — гудел сардан, нависая над столом с картой, — он бы все равно не стал нанимать людей в Кессахе, столице исифунды Кессах…
— Исифунда — это он что так называет? — шепотом уточнил Акыр у Феликсы, пока канонир водил руками по карте.
— По-нашему — княжество, — пояснила та. — У сардан несколько наречий, одно похоже на другое. Но исифундами княжества называют в основном на юге и востоке. В центре материка тоже, но не все племена. В целом чаще говорят “фар”, земля. Сардана-фар…
— …потому что Кессах — страна торговцев, — продолжил Ранжисона, убедившись, что они снова его слушают. — Здесь моряки ищут легкой работы за хорошие деньги. Даже с простыми разбойниками не все готовы драться, что уж говорить об антимагах и демонах!
Феликса кивнула: они с Акыром тоже так рассудили. Если в Бедеране Фабио и Радна набирали команду в основном из арделорейских беженцев и паланийских изгоев, то в Кессахе на такую роскошь рассчитывать не приходилось. Там привыкли торговать всем, от вонючей чанги до услуг краснодеревщика. Руководство кораблем тоже считали услугой, и не из дешевых.
— Еще один крупный порт — Кубулунгу в Нумедии. — Ранжисона ткнул пальцем в точку на восточном побережье. — Но там…
— Узаконена некромантия, — вспомнила чародейка. — Да, это можно не объяснять.
Сардан одобрительно улыбнулся. Кому-кому, а Феликсе можно было не рассказывать, чем плохи некроманты, демонологи и прочая шушера.
— Шанафар, как ты понимаешь, тоже нам не подойдет. Очень бедная территория. Ранжисона не считает любого бедняка разбойником, но в Шанафаре люд тащит все, что плохо лежит. Да и умеют только вдоль берега ходить. В открытом море боятся.
— Не так много мест осталось на северном побережье, — заметил Акыр. — предложишь на запад податься?
— Можно, — кивнул канонир, — но не обязательно. Я бы сначала заглянул в Ухамбо.
— Островная часть Умбузо? — Феликса едва нашла островок на карте. — А не маловат ли?
— Исифунда Умубузо не очень большая, но законы там чрезвычайно строгие, — усмехнулся Ранжисона. — Поэтому на остров Ухамбо отправляются все, кому они не милы. И иноземцев там встречают тепло. Особенно тех, что с властями не в ладах. Но совсем гнусных душегубов и там не жалуют.
— Значит, это что-то вроде Паланийских островов, только масштабом поменьше?
— Обижаешь, старпом. В Палании был Блод Беор, позор своего отца. — Сардан символически плюнул. — На Ухамбо есть правитель, но он почти ничего не решает и уж точно не торгует людьми. И ни за что не сдаст нас тем, кто считает себя властью Арделореи.
Феликса положила руку Ранжисоне на плечо и улыбнулась.
— Ну что, капитан. Теперь у нас есть курс.
***
Джулиан Сатибрионо Тан по прозвищу Мурена носил фамилию сарданки-матери, имя ферискейца-отца и груз ответственности почти за полторы сотни человек. Последнее время груз этот давил особенно сильно, потому что Мурену покинула удача.
Капитан Джулиан Тан сидел на Ухамбо почти месяц. Все это время он пытался найти выход из своего положения, но находил одни неприятности.
Началось все с того, что Мурена замахнулся на кусок, который не смог проглотить, и потерял корабль. Его прекрасный тридцатипушечный фрегат, “Октопину”, потопили во время попытки обчистить тайник одного нумедийского торговца рабами-зомби. Тогда это казалось Тану хорошей идеей, но сейчас он поверить не мог в собственную наивность. За тайником, конечно же, следили — и следили так, что Мурена до последнего этого не замечал.
Корабля было жаль, но еще больше Тан жалел об упущенной выгоде: без корабля и добычи нечего было и надеяться удержать команду при себе. На прошлой неделе отчаяние довело капитана до того, что он предложил свою руку и сердце дочери вождя Ухамбо — самой толстозадой сарданке из всех, кого он встречал, и самой сварливой. Но вождь, разумеется, отказал оборванцу, прекрасно понимая, на что Тан надеется.
Удача улыбнулась было Мурене, когда в гавань Ухамбо вошла эскадра из трех шикарных кораблей, слишком бедно укомплектованных людьми. Капитан быстро спланировал вылазку в одну из непроглядных тропических ночей, чтобы угнать фрегат. Он все продумал: снабдил своих людей духовыми трубками и дротиками со снотворным, приготовил амулеты для маскировки и подавления шума.