Откуда ему было знать, что все его ухищрения бесполезны, а на борту не парочка рядовых ветродуев, а магистры чародейства?
Одна из магистров сидела прямо напротив него — рослая девица с толстой черной косой, в светлой замшевой юбке и дорогой белой рубашке. Все его артефакты, включая шляпу с алым страусиным пером и золотую серьгу с рубином, она безошибочно распознала и сняла телекинезом, так быстро, что Мурена и выругаться не успел. Его добро лежало перед чародейкой на столе.
Впрочем, шляпа-невидимка и рубин, помогающий расположить к себе собеседника, вряд ли помогли бы ему в этой ситуации.
— Любопытно. Не успела я толком разузнать, кто в Ухамбо самый отчаянный искатель приключений, как какой-то мулат попытался стащить мой корабль прямо из-под моего носа, — процедила чародейка. — И почти успешно. Хочешь знать, почему твой план со снотворным и прочей лабудой провалился?
Тан, в общем-то, догадывался. Но на всякий случай кивнул, стараясь не слишком закипать из-за “какого-то мулата”. Упоминание цвета кожи бесило Мурену до позеленения.
— Тебе просто не повезло. Один из моих людей… хм-м-м… отравился. И я осталась на этом корабле нести вахту вместо него. А я очень, очень плохо сплю. И очень, очень хорошо разбираюсь в магии. Словом, нефартовый ты.
Джулиан Сатибрионо Тан вздохнул. Это было самое точное определение его бед.
— И глупый.
Это замечание сделало определение еще точнее.
— Как тебя зовут, неудачник?
Мурена долго думал, стоит ли отвечать. Чародейка ждала с каким-то поразительно равнодушным терпением. В конце концов он решил, что раз у него спрашивают имя, вряд ли планируют убивать или калечить. А все остальное не так страшно, учитывая его положение.
— Капитан Джулиан Сатибрионо Тан. Но здесь меня называют Муреной, — проговорил он наконец.
— Что ж, капитан Мурена. Моего имени я тебе не доверю, пока ты не ответишь мне на несколько вопросов. До тех пор можешь звать меня Гарпией, раз тебе так нравятся прозвища, — предложила чародейка. Она поправила широкий пояс, разгладила ворот рубашки. — Почему капитан Мурена решил украсть мой корабль?
Тану очень не понравилась эта девица, Гарпия. Он вообще не привык видеть женщин на кораблях, да еще и командующих другими людьми. Чародейка же держалась так, будто вообще все на свете зависело от нее, к тому же с ходу ткнула Мурену носом во все, что он так в себе не любил.
Еще и этот вопрос!
— Я спрашиваю не просто так, — напомнила о себе Гарпия. — От этого зависит, выйдешь ли ты отсюда живым. Ты, возможно, раздумываешь, не выхватить ли сейчас палаш, отрубить мне голову и сигануть в море. Эти мысли тебе явно нашептывает неудача. Потому что убить ты меня не сможешь, а в море тебя мигом найдут мои люди. Отвечай на вопрос, капитан Скользкий Угорь.
Мурена вспыхнул и схватился за рукоять палаша, хоть и понимал, что толку не будет — видел вокруг чародейки поблескивание магического барьера. Умирать Тану страшно не хотелось. Еще больше он боялся, что на Ухамбо рано или поздно заявится нумедийский работорговец, которого он попытался обчистить, и остаток жизни — или, точнее, уже не-жизни — Мурена проведет в виде зомби.
Поразмыслив над перспективами еще разок, Тан ответил:
— Мне нужно как можно быстрее уплыть куда-нибудь отсюда. У меня есть люди, но нет ни денег, ни корабля.
— А мой ты выбрал, потому что решил, что раз у меня мало людей, корабль плохо охраняется? — хмыкнула Гарпия.
— Да. Мало и чужие. Могли не знать про сонное зелье. Мало кто из белых знает. Это лучше, чем резать глотки.
— Что, не терпишь насилия? — выгнула бровь чародейка. — Любопытно, учитывая, что моих спящих стражей ты планировал сбросить за борт, чтобы они захлебнулись.
— Милосердная смерть, — пожал плечами Мурена. — Если бы я мог выбирать, я бы тоже выбрал смерть во сне.
— Я учту, — осклабилась Гарпия. — Значит, ты счел мой фрегат легкой добычей. Ты привык брать чужое? Чем ты занимался, когда у тебя был корабль?
Предыдущий вопрос, про причину кражи, был обидным. Этот для Мурены оказался просто сложным. Он и сам себе толком не мог объяснить, чем занимается. Когда у Тана появился первый корабль, он пытался торговать, но возить дорогие товары не получалось, оборот был слишком мал. Так что торговля всякой дешевой ерундой Мурене быстро наскучила, и он подался в наемники. Но и тут его ждала неудача — вполне понятная, учитывая, что Тан не переносил вида крови с тех пор, как пришлось убить отчима, чтобы тот не убил его, а потом и собственную мать, которая почему-то решила отомстить за жестокого говнюка.
Временами команда пыталась уговорить Мурену заняться тем, что и так напрашивалось — обычным морским разбоем. Изредка он поддавался на уговоры, и они устраивали засаду, брали суда на абордаж и орудовали в основном магией и все тем же снотворным. Так он и получил свое прозвище: не желал зваться именем отца, а потому получил другое — за манеру прятаться между скал ночами и хватать проплывающую мимо добычу.
Так что Мурена занимался…
— Всем понемножку, — прищурился он. — Торговля. Охрана…
— Воровство, мошенничество, похищения и вымогательства, — закончил за него мужской голос. Кажется, он исходил из алмазной подвески на рубашке Гарпии. — Это про него мне вчера рассказывали местные. Зря его прозвали Муреной. Морская Крыса больше бы подошло.
— Это ничего, Лаэрт, — Гарпия чуть склонила голову к подвеске. — Строго говоря, мы тоже воры. Хотя если он предал кого-то из союзников…
— Капитан Тан так не работает! — не выдержал он. — Да, грабить мне не впервой. Верно и то, что честная драка не по мне. Врать тоже доводилось. Но мои люди идут за мной, потому что знают, что я их точно не оставлю. Я бросил свой корабль, но их спас!
— Слыхал, Лаэрт? Это тебе не Блод Беор, который родную мать мог в бордель продать. Что еще говорят о нем в порту?
— Что он нынче беден, как паланийский раб, — отозвалась подвеска. — И полон отчаяния. Еще ходят слухи, что его ищет какой-то важный и абсолютно беспринципный нумедиец. Ну да кого здесь только не ищут, а?
Гарпия засмеялась вместе с подвеской. Мурена чуть поморщился от этого смеха, низкого, раскатистого смеха злой, дерзкой, уверенной женщины. Жизнь приучила Тана держаться подальше от красоток, которые так смеются.
Впрочем, красоткой чародейку он бы не назвал. Лицом приятна, только глаза хищные, цепкие, а губы плотно сжаты. В плечах не по-женски мощна. Белая рубашка лишь чуть натянута там, где пышным сарданкам вечно жмут платья и блузки.
— Слушай, мой скользкий друг, что я хочу тебе предложить, — заговорила Гарпия. — Ты, конечно, плут и убийца, и я страшно зла на твою попытку украсть мой корабль. Я взяла его кровью. Той самой, которой ты, похоже, так боишься.
Джулиан Тан медленно кивнул.
— Я считаю, что за свою выходку ты должен заплатить. Мертвым ты мне бесполезен. А вот живым можешь оказать услугу.
— О чем речь? — насупился Мурена.
— Ты пойдешь на этом корабле со своими людьми, как и хотел. Но туда, куда велю идти я, — прищурилась чародейка. — Места, куда я держу курс, далеки от безопасности, которой ты ищешь, но все же — шанс выжить там немного выше, чем в водах, где рыскают нумедийские некроманты. К тому же, я готова платить тебе и твоим людям жалование по ставке императорского флота. Ты ведь наемник? Должен понимать, что это довольно щедро.
— А если откажусь — убьешь? — Мурена скрестил руки на груди. Пока выбор между неизвестной опасностью и известной ему не слишком нравился.
— Нет. — Гарпия встала, подошла и нависла над ним, как штормовой вал. — Напою тебя и всех, кто пришел с тобой, твоим же зельем. И оставлю спать где-нибудь у границы Нумедии.
Тан сцепил зубы. Ладонь на рукояти палаша буквально чесалась.
— Но есть у меня для тебя и сладкий пряник. — Чародейка сделала два шага назад, запустила руку в карман широкой юбки. — Если согласишься, по окончанию плавания получишь возможность заработать, — она подчеркнула это слово, — этот прекрасный фрегат. И при этом никогда не приближаться к водам Нумедии. Ну, что скажешь, капитан Мурена?