«Спасибо!» — чуть не вырвалось от всей души у Андрея Петровича. Вовремя опомнился. Не стоит баловать подчиненных личной признательностью.
Зал заседаний был заполнен. Дементьев прошел за стол президиума, окинул взглядом передние ряды. Больше всего отделенческих работников: седой, с розовой лысинкой кадровик Петрашков, рядом с ним сухой, морщинистый диспетчер Новинский. Они могли не приходить, от них в электрификации не много зависит. Мелькнуло лицо Боброва, начальника дистанции пути, бронзового от ветра и солнца. Наверно, каждый день пропадает на перегонах с весенним осмотром. Этот нужен, путейцы должны немало сделать. Рядом сидел Тузенков. Андрей Петрович кивнул ему, тот покраснел и радостно закивал головой в ответ.
— Многие из вас прис-с-сутствовали на сегодняшнем селекторном совещании. Поэтому повторяться не будем.
Дементьеву хотелось быстрее решить самые неотложные вопросы. Он устал. День выдался напряженным. Только несведущим может показаться, что селекторное совещание — простое дело. А какая должна быть внутренняя натянутость, выдержка, какая целенаправленность, какое знание вопроса! Все это легко не дается. После селекторного — дорога в Кузнищи. Можно было отдохнуть в вагоне. Но приходилось останавливаться, беседовать с местными работниками. Оказывается, многие не знают о предстоящих делах. Андрей Петрович нервничал, объяснял то, что давно были обязаны сообщить командиры. Какой уж тут отдых!
— К выполнению задания надо прис-с-ступать завтра же. Каждое предприятие выделяет рабочую силу, машины для перевозки материалов, трактора, бульдозеры. Рас-с-спределение, кому сколько выделять, в отделении имеется. Коллективы строительно-монтажных поездов обязались основные работы закончить к сентябрю. У нас есть возможности свой участок закончить на месяц раньше, ко Дню железнодорожника. Это и запишем в свои обязательства. Возражений нет? Отлично. На том и пос-с-становили.
Отпил глоток минеральной воды, плавно опустил стакан на бумажную салфетку.
— Но меня кое-что беспокоит. И прежде вс-с-сего производственный план каждого предприятия. Возьмем дистанцию пути. Этот коллектив направит на электрификацию четвертую часть работников. Хочу знать, какие меры будут приняты, чтобы не провалить собственный план?
Бронзоволицый Бобров медленно встал. Ему уступили дорогу между рядами, но идти на сцену он отказался.
— Андрей Петрович, о каких мерах можно говорить? Приказа я в глаза не видел, об участии путейцев в электрификации услышал только сегодня. Наболтать нехитро. Работа большая. На мой взгляд, ее надо в плановом порядке, а не так… Не смогу я так! Вот что доложу я, Андрей Петрович.
— Больше ничего? — учтиво приподнялся над столом Дементьев. И все увидели: недоволен.
— Больше ничего, Андрей Петрович.
«От дурак! — подумал Тузенков. — Не понимает, что ли? Ребенок… Накрякай с три короба, чтобы не выглядеть смешным и жалким, а потом на работе подготовь… Кто не верит, пусть проверит».
— Согласен, работа большая. Дело чес-с-сти справиться с ней, как диктует жизнь. Вы считаете, что у вас есть время на рас-с-скачку? Нет такой вольницы! Нет времени!
— Я считаю, Андрей Петрович, неправильно это. Людей у нас много, это верно. А все же и на дистанцию надо поглядеть. Она тоже слава богу. Так что каждый человек на виду. Кто работать за тех станет, что к вам уйдут? Вы путеец, вы знаете, что не сладко нам людей отдавать. Не останавливать же поезда! Они должны идти по расписанию.
— Понятно-о. Вы считаете, что о поездах болит голова только у вас? Напоминаю, из управления дальше видно. Примите это к сведению. В управлении вс-с-се взвешено.
«Достукался! — взглянул Тузенков на присмиревшего путейца. — Захотел быть выше заместителя начальника дороги…»
— Завтра же представьте мероприятия! Рас-с-спишите подробно, как обеспечите план.
Бобров стоял, переминаясь с ноги на ногу, пытаясь возражать. Махнул рукой и сел.
«А если меня спросит? — вздрогнул от собственной мысли Тузенков. — Что сказать? Как выкрутиться? Беда, если рассвирепеет…»
Тузенков еще не знал, что скажет Дементьев по его адресу и скажет ли вообще, а уж был готов распластаться, если только Андрей Петрович пожелает.