Дементьев, рассуждая, как всегда начинал верить в безотказность изобретенного средства. Виновных в происшествии не защищает? Нет. Пусть крановщики сами отвечают за свои дела. Работники живой защиты решили участвовать в электрификации? Решили. Пожалуйста, вот постановление. Кому нужно знать, было на самом деле собрание или не было? Глазное протокол. За этим документом дело не станет. Приняли, что хотели, и взялись за установку опор. Дементьев с себя вины не снимает. Надо бы проверить, смогут ли они работать на перегонах, обучены ли, имеют ли право хотя бы держать в руках сигнальные флажки. Недосмотрел, доверился. Но это совсем другое дело! За такие просчеты голову не рубят.
Андрея Петровича злил раскисший неуверенный Тузенков. Наступает момент, когда надо быть собранным, уверенным в своей невиновности. Иначе нельзя рассчитывать на успех. А он уже опустил голову — рубите! Отдай такому в руки свою судьбу, на другой же день остригут наголо.
Встал, нащупал кнопку (не забыл еще, где она). Лидия Александровна с радостной улыбкой, заготовленной еще в коридоре, смело вошла в кабинет.
— Здравствуйте, Андрей Петрович! Как рада вас видеть! Знали бы вы…
Подошла вплотную, протянула руки.
— Здравствуйте. Немедленно отпечатайте вот это. Число не указывайте, потом определим.
— Сейчас все сделаю. Андрей Петрович, вы не забыли мою просьбу?
— Какую?
— Забыли. Я понимаю: работа — не сравнить с нашей. Насчет квартиры. Надо смотреть вперед, как жить мне дальше. Пока находятся подходящие покупатели, в самый раз все оформить.
Покорежило Дементьева.
— Не до того сейчас…
— А мне в самый раз. Время уходит. Когда еще вас увижу? Лучше не откладывать. Решение месткома о выделении квартиры подготовлено. Дело за согласованием вышестоящего начальства. Я сейчас напишу заявление, а вы…
— Нет. Прежде всего надо отпечатать.
— Исполню немедленно! Но нельзя откладывать и мой вопрос…
— Печатай! — рявкнул Дементьев.
Улыбка сползла с лица Лидии Александровны. Так Андрей Петрович никогда не обращался с ней. Это что же получается? О квартире только разговоры были? Не девочка, чтобы так обманывать. А если бы она уже продала дом или взяла задаток… Да как он смеет играть судьбой человека! Ценила его, лелеяла! И такая благодарность…
— Андрей Петрович, вы понимаете свое поведение по отношению ко мне? Вы понимаете, что все значит для меня?
Длинным маятником вытянулся к потолку Дементьев. В такой момент не хватало еще этой паутины, чтобы запутаться окончательно.
— Вам повторить?
Лидия Александровна поняла: обещания остались на словах. Стремительно вышла из кабинета. Тотчас на всю контору посыпалась возбужденная машинописная дробь.
Отпечатав, увидела — должна подписать. Противно! Чего захотел? Даже не попросил. Сунул — печатай! — а там увидишь, что требуется. Но кроме Дементьева есть еще Тузенков. А с ним придется работать не один день, это нельзя упускать из вида.
— Готов? — нетерпеливо спросил Тузенков, открывая дверь.
Качнула головой, сложила крашеные губы обиженным кувшинчиком и начала ставить небрежно загогулины, подписывая от имени работников дистанции.
Дементьев и Тузенков сразу же ушли из конторы. Видимо, будут разыскивать Тамочкина: названивать из конторы неудобно — слишком много свидетелей.
Вскоре по коридору спешными шагами прошел Барумов. Глаза его глубоко запали, лицо осунулось, будто не Яков Сергеевич, а он лечится, и сейчас ему едва удалось освободиться от врачей, чтобы оформить несколько дней в счет будущего отпуска. Тузенков может не разрешить. Официальное право на его стороне, ведь Барумов не проработал в дистанции положенного срока. Но если по-хорошему, то может отпустить без всякого оформления. Возложит обязанности начальника участка на мастера, и все. За неделю ничего страшного не случится, тем более что мастер — человек опытный. На это Барумов не рассчитывал, поэтому заранее заготовил официальное заявление. В такой момент оставлять Лену одну Павел не мог.
— Положите заявление на стол, — посоветовала Лидия Александровна. — Когда придет, тогда и решит.
— А когда? Мне сейчас нужно знать. Мне в больнице надо быть!
— Он занят делами поважнее. — Лидия Александровна всхлипнула, выскочила из-за стола. — Кому я верила! Кого просила! Полюбуйтесь на эту бумажку… Полюбуйтесь, Павел Егорович!
Она трясла перед глазами Барумова последней, тусклой копией обязательства, губы ее дрожали. Павел взял бумагу.
— Это проект?
— Какой проект! Вы держите документ. Как видите, он уже подписан!