— А почему я не знал? Никто на участке не знал о таком собрании?
— Подумаешь, вы… Об этом никто не знал. Такого собрания вообще не было!
Вначале Павел принял за недоразумение. Да это же оправдание крушения! Трудно поверить. Но факт вот он, свежий, его не перечеркнешь.
Свернул прочитанное обязательство. Он еще не знал, что делать с этим «документом»… Он — работник дистанции. Значит, и его именем прикрываются Дементьев и Тузенков!
Барумов никогда не жаловался. Даже мысль не приходила обвинять того же Тузенкова. Казалось, что жизнь сама наделит каждого но справедливости. Не покажется ли жалобой визит в партийный комитет железнодорожного узла? А может быть, подождать, когда само дело покажет? Ну нет…
Секретарь парткома Василий Никитич Дунков, оказывается, знал Барумова. И не только из дорожной газеты. Заученным или прирожденным жестом поправил спадающие на лоб серебристые пряди, усадил неожиданного гостя перед собой.
Павел предполагал истинную значимость такого приема. За улыбкой, за внешней приветливостью нередко покоилось безразличие ко всему и ко всем. Он уже подумал, не ошибся ли, сюда ли надо было идти?
— Слушаю, — сказал Дунков.
Всмотрелся в него Павел, что-то понравилось в первом деловом слове секретаря парткома. Никаких зигзагов насчет того, что хорошо ли живется, работается, что узнали интересного в мире и так далее.
— Вот, — Барумов двинул по столу тускло отпечатанный лист.
Василий Никитич прочитал быстро. Такие документы похожи один на другой. Ничто не зацепило внимания, — значит, написано правильно.
— Ну и что? — спросил Дунков.
— Как что? Собрания-то не было! Обязательство никто не обсуждал и не принимал.
— Вы анекдот рассказываете. Как же документ увидел свет?
— В связи с крушением! Тузенкову и Дементьеву нужен! Вот почему. Иначе бы я к вам не пришел!
— Ну зачем же кричать…
Только сейчас Барумов заметил собственный голос. Действительно, раскричался. В первый раз пришел в партком и так ведет себя…
Такого в практике секретаря парткома еще не было. Невероятно! Он прошел по кабинету, долго и напряженно думал. Потом вызвал кого-то по телефону.
— Извести членов парткома: заседание отменяется. Когда? Скажу потом. Нет, не уезжаю. Займусь партбюро живой защиты. В том-то и загвоздка, что срочно. Бывай здоров.
Кинул трубку на черные, торчащие из аппарата кнопки, посмотрел на Барумова, словно определяя мысли человека.
— Послушайте, Барумов, почему вы до сих пор не в партии? И, насколько мне известно, пока ничего не предпринимаете.
— Я бы охотно… Придет время, подам заявление. Года не проработал в дистанции, кто ж даст рекомендации. Меня еще не знают…
— Ну, положим, вас уже знают. А вот насчет годичного стажа это правильно. Ну-с, тронули.
Дунков прихлопнул дверь, повесил маленький ключик на гвоздик, вбитый в стену.
Не так хотели бы кузнищевские железнодорожные руководители встретить начальника дороги…
На всех этажах отделения была напряженная тишина. Каждый диспетчер говорил с дежурными по станциям коротко — не исключено, что диспетчеров потребует Осипов. Поэтому надо как можно меньше «висеть на телефоне».
Осипов отказался от кабинета начальника отделения. Подчеркнул: может обойтись без кабинета, как и без хозяина, у которого происходят крушения. Он занял комнату Дементьева с вывеской «Штаб». Закрыл дверь и будто исчез бесследно. Подождали. Не вызывает. В чем дело?
В разведку послали смазливую, немного нахальную секретаршу Стасю. Дескать, спроси, может быть, минеральной водички принести?
Стася охотно согласилась. Еще бы! Ни у кого из отделенческих не нашлось храбрости войти в «Штаб». Только она оказалась способной.
— Можно? — с расчетливой легкостью впорхнула она в комнату, улыбаясь.
— Н-ны-е-ет.
Пожала плечиком, трепыхнула гривой бело-желтых волос, поворачивая обратно.
Как могло случиться? — спросил самого себя Осипов. Перед разбором каждого чрезвычайного происшествия он искал свою четкую позицию, предполагал результат разбора. Случалось — ошибался. А чаще всего опыт подсказывал, где истина.
Как же могло случиться? Бодрячество Дементьева настораживало. Зачем затирать остроту положения? Знал, что машинист в больнице. И пожалте — случай брака… На прогулку, что ль, засылают к врачам рабочего человека? Какой, к черту, это случай брака. Нет, как видно, придется делать выводы… Больно думать, что кого-то придется наказывать. Осипов вздохнул, потер ладонью гладкую теплую лысину.