В руках Барумова зашуршала бумага. Осипов бросил короткий взгляд, но не проявил готовности прочитать. Барумов подержал перед начальником дороги и положил бумагу на стол. Подождал, пододвинул поближе.
— Во-первых, положено представиться: кто вы и что вы? Во-вторых, я не вызывал вас. В-третьих, надо соблюдать порядок, по которому принимают посетителей.
Осипов чеканил слова, не моргая, будто стегал покрасневшего Барумова и боялся промахнуться.
— Вы не считаетесь ни с чем. Позвольте и мне с вашим визитом не считаться. Я работаю. Прошу не мешать.
Барумов упрямо произнес:
— Не выслушаете — не уйду…
— Вот как?
Не помнится, был ли такой прецедент в практике Осипова. Наверное, был, всякое в жизни было. Он может повысить голос, может устроить такой разнос, что этим обоим станет горячо до пят. Но в глазах Барумова заметил не только упрямство, но и обиду, заметил готовность ринуться на самого дьявола. Значит, допекло.
— Гм-м-м… Интересно. Ну и что?
— Я из живой защиты. Начальник участка Барумов.
— И мне тоже разрешите представиться: секретарь парткома узла, — слегка поклонился Дунков.
— Вас-то я знаю… Что привело ко мне?
Барумов с упрямой решимостью придвинулся к столу.
— Разрешите, я расскажу!
— Новое дело… — Осипов с сожалением подумал, что напрасно не выдворил из кабинета. Начнутся капризы, уйдет время на пустяки. — Почему именно вас надо выслушивать? Секретарь парткома представляет узел…
— Не о правах речь, товарищ начальник дороги! Я хочу, чтобы сразу сложилось правильное впечатление…
— Вот как! То есть вы отстаиваете первое впечатление?
— Конечно! А то будете потом уточнять, исправлять. А это — сразу! Иначе появятся закоулки всякие, долго придется выбираться на прямую улицу.
— А не кажется ли вам, что вы обижаете товарища Дункова? Разве он намерен докладывать что-то ложное?
— Товарищ начальник дороги, я работал с людьми, о ком хочу доложить, знаю их.
— Ну, достаточно. Только покороче.
— Хорошо! — Барумов глубоко вздохнул, будто приготовился броситься в воду. — Значит, о Дементьеве и Тузенкове. Они задумали вот что… — постучал горячей ладонью по странице тусклой машинописи. — Вранье это! Извините, пожалуйста… С секретарем парткома проверяли. Это — чтобы шкуру защитить!..
«Опять о Дементьеве! С вагонниками сговорились, что ли!» — подумал Осипов. Возбужденный начальник участка начал рисовать события. Скажет несколько слов и сразу извиняется. Почему не строители и не монтажники, а работники живой защиты и других служб на перегоне оказались? Почему Тузенков стал руководителем работ, о которых не имел никакого понятия? Зачем Дементьеву потребовалось ускорять ход работ? Каким путем он делал это?
Барумов сыпал вопросами. И сам же отвечал. Конечно, нельзя подтвердить документами намерения Дементьева и Тузенкова. Но разве их поступков мало? Разве фиктивное обязательство, что лежит на столе, ни о чем не говорит?
Осипов взглянул на Дункова. Тот утвердительно кивнул головой.
Барумов понимал, что начальник дороги должен хорошенько взвесить факты. Коль выслушивает, — значит, думает! Значит, заряжается настроением, как аккумулятор — энергией от электросети.
— Я обращаюсь к вам как к члену бюро обкома партии. — Это сказал Дунков.
«Хорошо, что не выдворил из кабинета. Мало ли что… Ишь ты, как к члену бюро обкома…» Осипов захотел предложить стул. Но неудобно. В самом начале не пригласил сесть, а теперь ни к чему.
— В Кузнищах мы по партийной линии проведем расследование. Организуем специальное заседание парткома. Обсудим поведение Тузенкова, сделаем выводы.
— Правильно, — сказал Осипов. Его согласия Дунков не спрашивал. Но реагировать надо было, поэтому он, как член бюро обкома, высказал свое отношение.
— Мы отсюда официально сообщим обкому партии о делах Дементьева. Разумеется, после проверки. Прошу вас подключить к этому делу партком управления дороги. — Дунков по-прежнему улыбался, как будто сообщал очень приятные вещи. А глаза настороженные, наблюдательные.
«Не диктовать ли мне, начальнику дороги, начинаете, товарищ Дунков? Неужели думаете, я не знаю, что делать по партийной или административной линиям?»
— У вас полная ясность насчет Дементьева? Не рано ли?
— Нет, я убедился в этом. Попрошу вас, найдите время, вызовите участкового диспетчера Новинского. Он доложит насчет «окна». Дементьев отдал приказ продолжать установку опор, хотя время «окна» истекло. Вот и смотрите, кто нарушил правила безопасного движения поездов. Это можно квалифицировать как специальную организацию крушения.