— Честь имею откланяться. Вместе с помощником.
— Не кривляйся. Если хочешь говорить, то говори нормально.
— Гы-гы… Я и сам поучу кого хочешь. Так-то, товарищ начальник. Больше не желаем с вами в ладушки играть.
— Уходишь, что ли?
— Так точно. О чем ставлю в известность. Утречком ранним помашу платочком.
— Завтра уже не будешь?
— Ха, захотел чего. Завтрачком будем сажать без вашего позволения у начальника Тузенкова. Но вы не скучайте. Я буду приезжать. Я здесь прописан, здесь и поживу. Ясно? Побудем здоровы до позднего вечера.
Новость убила Барумова. Видя его растерянность, Гришка с откровенным удовлетворением смотрел в лицо Павла и готов был прыгать от мстительной радости.
— Кто разрешил?
— Гм… кто. Значит, разрешили! Мы не сами, у нас порядок.
— А Вендейко?
Барумову несладко спрашивать, неприятно смотреть в озаренное победой лицо Гришки.
— Гы-гы, спрашивает. Он по гроб мой.
Нет, от таких вещей вопросами не отмахнешься. Павел пошел в контору. Как всегда, дверь открыта. В какой вечер ни заглянешь, всегда встретишь уборщицу Наталью Ивановну. Вытирает телефоны, двери, звенит связкой ключей, в десятый раз за вечер выглаживает тряпкой полы в комнатах.
Дементьев ответил быстро, словно в выходной день не отходил от телефона.
— Насчет Матузкова? Я согласовал. А почему я должен ставить тебя в известность? — Говорил тихо-тихо, да как пальнул: — Я начальник дистанции и прошу не указывать!
Барумов замолк. Только выслушивает да краснеет от негодования.
— Где хочешь, там ищи тракториста. А план выполни! Человек не хочет работать у тебя. Не хочет! А ты подумай почему? Значит, сам хорош. Все разбегутся, а ты продолжай гадать: почему?
В тягостном раздумье глядел Барумов на телефонный диск. Жаловаться? Писать Дементьеву официальную докладную? Нет, спасибо, уже писал…
— Мы-ы-ыладой человек, ты ить новенький. А? Говори громче, с правой стороны. Я туговатая.
Наталья Ивановна, сухонькая, маленькая, с добрыми евангельскими глазами, присела за стол напротив Барумова.
— На гулянку собрался?
— Никуда не собрался!
— Будешь в конторе?
— Не спешу я! Некуда!
— Мы-ы-ыладой человек, ты б написал мне. Расписываться умею, а больше силов нет.
— Давайте напишу! Что надо!
Наталья Ивановна принесла серенькую хозяйственную сумку, запустила в нее темные жилистые руки. Сейчас достанет пухлую связку потертых ответов на свои жалобы. Может быть, у нее крыша течет или с пенсией неладно получилось. Сейчас придется читать монотонные бумаги, разбираться, кто прав. Потом под диктовку весь вечер на нескольких листах чертить очередное заявление в очередную организацию.
Но перед Барумовым Наталья Ивановна бережно положила стопку красно-синих праздничных открыток. «С Октябрем!» — горели алые слова на голубом небе, пестром от ракетного салюта.
— Напиши как надо. Складно сумеешь? Сперва ко мне домой.
— Самой себе, что ль?
— Сестре, Дуняшке. Живем вместе, одинокия мы, обижается, коли по почте не пришлю открытку. Ты проверь, марки на все открытки я приляпала? Стыдно пропускать.
— Проверю! Чего писать?
— Пиши так. Дорогая Дуняша, цалую много-много раз. Твоя сестра Наталья.
— Сначала надо с праздником поздравить! А потом целовать!
— Да ить с праздником они уж написали.
Наталья Ивановна кривым ногтем постучала по алым буквам.
— А потом напиши начальнику нашему, Андрею Петровичу.
— Начальнику не буду!
Удивилась, присмотрелась ясными глазками.
— Эт почему же? Он вроде ничево. Со слезами от него никто не выходил. Вот до нево был, того даже за это с работы турнули. Ну, гляди. В сторонку отложи, одну-та. Лиду Ляксандру попрошу. Она их быстро строчит на машинке. Теперь давай кладовщику нашему, Митрохе. Митрофан Тарасыч он.
— Всем будем писать?! Всем, говорю, кто работает в дистанции?
— Всех-то я не знаю. Их, считай, полтыщи. Только этим, — она медленно покрутила рукой по столу. — Только в Кузнищах. Но и то… о-ое-е-ей! Ну вот. А теперь булгахтеру…
Странное дело! Чудновато, а приятно было выслушивать подсказки Натальи Ивановны, откладывать очередную заполненную открытку и смотреть, как напрягала она морщинистый лоб. Не пропустить бы кого! Ей страшно подумать, как обидится человек, если не получит к празднику ее поздравление.
Из конторы Павел направился на Сигнальную, к Якову Сергеевичу. Поздновато, но идти надо.
Яков Сергеевич готовился в ночную поездку. Под вешалкой у порога стоял чемоданчик с провизией, с чемоданчика свешивался полосатый шарфик.