— О-от, ночной гость, — удивился он. — Вовремя, Идем чай пить.
Они расположились на кухне за стареньким письменным столом, приспособленным для кухонных дел. Пришла Лена, по-домашнему простенькая, в теплом халатике из оранжевой байки.
— Здрас-с-сте, — по-школьному произнесла она.
Заварила чай, разлила по чашкам, разложила блестящие ложечки. Все быстро, четко, словно прошла выучку в большом ресторане. А Павлу показалось, что она хотела побыстрее отделаться от незваного гостя.
— Ванек уходит от меня на другой участок.
— Это еще что за дело? — проворчал Яков Сергеевич.
Лена шустро повернулась и исчезла. Тотчас пришел Ванек со всклокоченными волосами. Заморгал, увидев своего начальника.
— Куда завтра отправляешься, голубчик? — хмуро спросил отец. — Почему я узнаю от посторонних? Почему с начальником не поговорил?
— А мы — с Дементьевым, — скрипуче-заспанным голосом ответил Ванек.
— Надо со своим прямым начальником! Ты думаешь, он приставлен к тебе нянькой? Думаешь всю жизнь таскаться Гришкиным хвостом? Летуном задумал быть?..
И понес, и понес. Что ни больше говорил, то сильнее повышал голос. Дошло до того, что Павлу неудобно стало. Зачем быть свидетелем семейной сцены?
Лена больше не появлялась. Значит, в самом деле торопилась освободиться от неприятной обузы.
— Твоя работа не только твое дело! Запомни. Не захочешь запомнить — ремнем вколочу! Не посмотрю, что женихаться начал. Никуда от Барумова не уйдешь! Иначе отваром чистотела так ошпарю, что волдыри вскочат. Зато всякую мразь сгонит!
— А как Гришка один? — исподлобья взглянул Ванек на отца.
— А как он без тракториста и без прицепщика? — ткнул Яков Сергеевич в сторону Барумова.
Из дома уходили вместе. На улице Яков Сергеевич на прощание зажал руку Павла массивной шершавой рукой и пошел в сторону депо.
Ванек явился в назначенное время. От поезда шел так, будто на голове нес тарелку с водой. На лице — безразличие ко всему окружению, полное сознание тягости учиненного над ним насилия. На месте посадки взял пучок сеянцев, отошел от сажальщиц и сел.
Барумов пригнал трактор, поставил лесопосадочные машины в борозду.
— Иди сюда, ты не в гостях.
Ванек неохотно подошел.
— Садись трактористом.
Недоверчиво взглянул: не смеется ли? Наступил на гусеницу, прогнулась, запружинила. Залез в кабину, опять глянул на начальника. Нет, не смеется.
— Сумеешь?
— Если не получится, сам слезу.
— Давай так. По прямой до конца гона будешь ехать ты, а на поворотах я.
Вчера не поверил бы своему счастью. А сегодня вот оно, сам начальник предлагает…
— Будет исполнено!
Рычаги тепленькие, дрожащие от живого мотора. С Гришкой было совсем не то. Баловство. Доверял, только без работы, прокатиться от сих до сих. Да и то садился близко-близко, чтобы в любую секунду рвануться к рычагам. А сейчас…
Счастливый Ванек любовно ощупал стеклышки приборов, погазовал, прислушиваясь к реву мотора. Не удержался и в приступе радости закричал в окно:
— Девки! Греться ко мне! Кто смелая!
На машинах дружно засмеялись. Ванек не обиделся. Думают, что он воробышек. А он покажет: Ванек Вендейко вместо Гришки!
— Поехали!
Трудолюбиво заурчал трактор, у сошников мягко зашуршала земля.
За день Павел устал. Шутка ли, вскочи в кабину, разверни трактор с прицепом, поставь агрегаты в борозду, потом соскочи, проверь, правильно ли посажен каждый сеянец за каждой из трех машин, правильно ли подправят, снова догони трактор в конце гона… Все надо было предусмотреть, от обрубки корней сеянцев при загрузке машин до нормальной скорости трактора. Устал, но зато доволен: дело движется.
В общежитии на постели увидел яркую праздничную открытку. Неужели так рано из дома? «С Октябрем!» — алели буквы на голубом фоне праздничного неба. Перевернул. Чернели ровные строчки машинописи. «Уважаемый тов. Барумов!!! Сердечно поздравляем Вас с праздником и желаем счастья Вам и членам Вашей семьи». Кто желает, каким членам «Вашей семьи»?
Андрей Петрович проснулся поздно. Вчера он читал лекцию на линейной станции Бирюково. Освободился к двадцати часам, но уехать удалось только в двадцать три: не было ни одного пассажирского поезда, а грузовые проходили с ходу. В былое время остановил бы любой поезд и не тратил бы попусту время. А сейчас перед участковым диспетчером надо шапку снимать, с дежурным по станции по-хорошему обойтись, да и с машинистом, чтобы не очень-то… Вдоволь наслушался в темной степной глухомани отдаленного собачьего лая, что ветер доносил из-за голого бугра. Во втором часу ночи добрался до квартиры и вот — проспал.