Сегодня лекция в строительном участке. Если память не изменяет, часов в десять. Андрей Петрович с постели дотянулся до телефона. Да, строители знают, из парткома говорили…
Рановато. Не отдохнул как следует, а вставать надо.
Не слишком ли он увлекся этими лекциями? Неловко от своих конторских служащих, работе стал меньше внимания уделять. Но это еще ничего, можно сослаться на партком, и сомнения у людей исчезнут. А вот как на это смотрят руководители отделения, да и повыше — в управлении, если, конечно, знают о его бурной деятельности? Выслуживается — могут сказать. Но это не страшно. Других обвинений по этому поводу не подобрать.
А чем он провинился? Ну, если уж откровенно признаться самому себе, он только и хочет, чтобы его вновь заметили в управлении, вспомнили о нем. На высоком посту работал он честно, так что смело может людям в глаза глядеть. А то, что спустили с такой высоты в Кузнищи… Такое может с каждым случиться.
Значит, выслуживается… Да, выслуживается! Ну и что? Разве он кого обижает? Допускает что-то крамольное? Скажут, снова захотел высокого поста, дескать, отравлен былым ощущением власти… Ну и пусть! Мало ли что кому взбредет в голову…
В конторе дистанции он появился на полчаса. В кабинет сразу же прилетел бухгалтер, подсунул чеки. Подписал. Потом какие-то счета. Разбираться некогда. Бухгалтер на то и поставлен, чтобы знать свое дело. Подписал. И тут же появилась Лидия Александровна с пухлой пачкой бумаг.
— Телеграммы из вышестоящих организаций есть? — спросил Дементьев.
— Пока нет. Заявления рабочих накопились…
— Зимарину.
— Он говорит, хозяйственные вопросы не имеет права решать. Якобы вы запретили.
— А я говорю — Зимарину.
Глянул на часы. Как быстро летит время! Еще бы немного пролялякал и опоздал бы с лекцией.
Пальто, шарф, шляпу — все как по тревоге. Можно бы ходить в форменной одежде, но обидно цеплять чепуховые знаки отличия. Если бы прежние, как говорится, генеральские! А от этих… Увольте!
Замотался с лекциями. Забыл позвонить домой. Несколько дней тому назад Раиса Петровна прислала телеграмму: «Беспокоюсь молчанием. Срочно позвони». Не понимает человек, какую нагрузку взвалил на себя. А позвонить надо. Вот прочитает лекцию у строителей, потом с квартиры закажет разговор.
Как на воде круги, расходились по Кузнищам слухи о замене паровозных машинистов электровозниками. Виной всему он со своими лекциями. Неприятности могут свалиться с любой стороны. Из управления дороги, из райкома… Зачем, скажут, сеешь панику среди старых паровозников? Приказа нет, совещания по этому вопросу не проводилось. Он оправдается, — его лекции с целью популяризации. Чепуха! Не поверят, люди стали ушлые.
Это же хождение по лезвию бритвы. Чуть скользни, сразу кровь брызнет. Не надо скользить, не надо колебаться. Коль уж начал, то — до конца. Хорошего, конечно, мало, если электровозы пригонят не в Кузнищи, а, допустим, на Южное отделение. За такую ошибку взгреют. Вот тогда кроме проектного института ничего не останется.
И все-таки падать нельзя! О риске Дементьев знает и идет на это. Но одних лекций мало… Эта мысль тревожила Андрея Петровича. Любой человек, понимающий толк в подобных делах, скажет:
— Говорить умеешь. А дальше как?
Нужны дела, громкие, большие, новые. Но чем потрясешь стальные пути? Даже сравнивать смешно: паровозы, вагоны, тысячи километров стальных рельсов и — кусты живой защиты. Попробуй потряси стальные громады. Что изобретешь с кустами да с деревьями? Сеянцу не прикажешь за год вымахать до взрослого дерева.
На строительном участке въезд во двор был залит земляной жижей. Машины выбили глубокие колеи, взмесили так, что пришлось прижиматься к забору, чтобы пройти по-набросанным в жижу кирпичам.
Посреди двора возвышались серые этажи многоквартирного дома. Темнели оконные глазницы, ветер сметал с перекрытий седую силикатную пыль. Строительство приостановлено: нет кирпича. В ожидании работы башенный кран опустил стрелу с порожней корзиной да так и простоял всю ночь.
Сколько раз Дементьев бывал на строительных объектах, и больших и малых! С какими проверками не приходилось выезжать на строительные участки дороги! Тогда выезды были служебной обузой. Сейчас кучи щебня, обрызганные цементным раствором доски опалубки, сложенные у стены дома, короткие и кривые столбы силовой электролинии, дощатая конура прораба, — все обрушилось на Андрея Петровича деловым ароматом стройки, знакомым и близким.