— Хоть императором. Пусть будет. А ты не переживай… Знаешь, отец уезжает, зайди попрощаться. Я сказала, что ты пришел.
Яков Сергеевич был на кухне. Рубашка расстегнута, на лысине проступил пот. Напротив сидел Ванек. Павел разделся, взглянул на хозяев. Отец Лены и Ванек прятали глаза в дымные от чая блюдца. Предательски ярко у Лены горели щеки. Сел, приложился к поставленной чайной чашке.
— Уезжаю, брат ты мой, — сказал Яков Сергеевич.
— На курсы?
— Да, переучиваться. Поздновато. Не в мои годы сидеть за партой. Но что поделаешь… Иначе останусь безработным…
— Ничего, Яков Сергеевич, освоите.
Павел старался говорить степенно, в тон хозяину.
— За тем и еду. Но лучше бы не осваивать, поздно гнуть старые кости. Работенку и без этого мне подобрали бы. Но какую? Мальчик на побегушках не для моего характера. Вот и приходится ехать.
— Не расстраивайтесь. Время летит быстро.
— Я больше не за себя волнуюсь, вот за этого человека. — Яков Сергеевич указал на Ванька. — Был бы как все ребята, я бы не думал. А он так… Куда ветер. Последи за ним. И на работе, и так, где придется. Писать буду. Ты уж не ленись, отвечай и ничего не скрывай. А ты, мой дорогой, смотри! Что начальник твой прикажет, все выполняй. Даже по домашним делам. Иначе…
Ванек выслушивал, наклонив голову над блюдцем.
Павел засиделся допоздна. Ему было так хорошо, словно ни одно облачко не заслоняло солнца. Уходя, спросил на пороге:
— Кого ждала у закусочной?
— Запомнил… Нашего студента, вместе на практике здесь, в кино ходили.
— Обрадовала…
Павел даже на Тузенкова не злился. Пусть работает, коль назначили, только бы палку не перегибал. Даже считал возможным выполнить годовой план с наполовину урезанным штатом рабочих. Все казалось не таким уж трудным…
В окно общежития брезжил голубой снежный свет. Укладываясь удобнее, Павел приказывал себе немедленно уснуть. Считал в уме до ста, до тысячи, но сон не приходил. Грудь разрывало от радости, руки все еще чувствовали мягкость песцового воротника. С видом владельца тайного сокровища он смотрел на спящего Тузенкова и жалел его. Ничего подобного у тебя нет, голубчик!
Весь день Павел просидел над бумагами. Скрупулезно подсчитал все. Львиную долю рабочей силы пожирает на участке уход за старыми полосами. И прежде всего — рубки. Запустишь с уходом, тогда посадки не долго протянут. Прежде всего отомрут кустарники, и полосы перестанут защищать путь от снега.
Нелегкое дело — рубки. Каждый кустик надо так срубить, чтобы появилась молодая поросль, на руках вытащить ветки сквозь колючую чащу, а потом вывезти, чтобы не захламлять землю, не оставлять рядом с насаждением рассадник для жучков и прочих вредителей. Вот куда нужны людские силы.
Пилить — не проблема, бензомоторных пил с избытком. Но все остальное… Надо бы механизировать и другие работы. Легко сказать, надо. Механизмов нет, не изобрели. Вот будет картина: участок не выполнил плана…
И все равно верил, что можно отыскать решение. В шахтах, под землей, и то комбайны имеются. А тут вишь какая механика! «Что ж, поищи, поищи», — нашептывал кто-то настойчиво.
Механик из Павла никудышный, не его это дело. Но ведь у него столько друзей было на мехфаке! Помнится, многие из них над какими-то механизмами работали для рубок кустарников, защищали дипломы по этим механизмам.
«Поищи, поищи!» — уже требовал внутренний голос.
Часть вторая
НА РЕЛЬСАХ
Глава первая
Седой, смуглолицый, будто вынутый из-под южного солнца, Топырев, начальник пункта технического осмотра, держал перед глазами принесенный Матузковым приказ начальника вагонного депо.
— Давно пора, — сказал Топырев. — А то заучили. Главная учеба у поездов, а не в классе. — Посмотрел на Гришку. — Завтра на работу в первую смену. Будешь на Южном парке. Понял?
— Чего ж не понять, — ответил Гришка.
— Ну так-то… Арусев!
Из соседней комнаты открылась дверь. Вошел осмотрщик вагонов Арусев, коренастый, лет тридцати двух. На шапке яркая «капуста», как у начсостава. Любит, значит, красоваться. Темные, придвинутые к переносице глазки раскосо ощупали Гришку.
— С завтрашнего дня вместе будете. Помоги освоиться Матузкову. Новичок.
Арусев подал плотнокожую руку.
— Это сумеем.
Опять посмотрел на Гришку, чего-то выжидая.
— Знаешь, куда являться? Ну, помаши ручкой. До завтра.