Но кабинет у Дементьева захудалый. Прямо к двери притиснут узкий диван, обитый черным дерматином. Рядом с диваном на массивной тумбочке укреплен сейф, как большой пустотелый коробок. И тумбочка и сейф окрашены в желтый цвет, по желтому полю извивались годичные слои коричневого цвета. Это местный маляр сделал «под дуб». Сейф Андрею Петровичу не нужен, поэтому техник дистанции держал в нем бланки отчетности и пухлое дело с жалобами.
У противоположной стены поставлен шкаф. В шкафу на двух верхних полках стояли справочники по текущему содержанию пути, сборники таблиц радиусов кривых, описание щебнеочистительных машин. И ни одной книги по лесным делам.
Однотумбовый стол и жесткий потемневший стул стояли напротив двери. Над столом — одинокая лампочка без абажура и потолок, настолько низкий, что казалось, одной стороной опирался на шкаф.
Андрей Петрович своему кабинету не уделял никакого внимания. Что есть, то пусть и будет.
В то утро он специально ждал инженера Барумова. Посмотрел на Павла критически-изучающе, кивнул на диван, медленным твердым басом сказал:
— Садитесь.
Павел сел.
— После обеда получите приказ. Будете начальником производственного участка. Здесь, в Кузнищах.
— Я незнаком с железнодорожной структурой. Что я буду делать?
— Многое. В первую очередь посадки сеять.
— Почему — сеять? Сажать.
— Не все ль равно, — отмахнулся Дементьев.
Павел недоумевал. Не знал он, что Андрей Петрович не лесовод, а путеец. Раньше был на высокой должности — заместителем начальника железной дороги по делам путевого хозяйства и строительства. Был… Весной в половодье недели две беспрерывно шли проливные дожди. На берегу залитой поймы Дона земляное полотно раскисло, просело, путь покоробило, и рельсы вместе со шпалами черной решеткой провисли над скользкими провалами. А тут налетел грузовой поезд…
Кузнищевского начальника дистанции пути сняли, а Дементьева послали на его место. Для утешения поставили условие: когда сделает дистанцию лучшей на дороге, тогда, может быть, вернется в управленческий кабинет.
Не задержался Дементьев и начальником дистанции пути. Зимой Кузнищи замело снегом. День и ночь пропадал Андрей Петрович на узле. Дошло до того, что самому пришлось десять часов подряд лопатой отгребать снег от стрелки. Промерз. Промок до нитки. Когда пришла замена, его сразу же уволокли в чей-то дом рядом со станцией. Одним духом хлестанул стакан водки и враз уснул.
Из министерства прибыло начальство. Как всегда… Если на важном узле работникам приходится туго, то министерские тут как тут.
Первым делом потребовали командира дистанции. Его разыскали. От него пахло водкой, глаза были заспанными…
В тот же день отстранили от работы. Да еще возбудили персональное дело…
Позвонили жене. Среди ночи Раиса Петровна бросила квартиру, что сберегала в ожидании возвращения мужа на прежнюю работу, и прикатила. Устроила скандал. Да еще какой! В райкоме так и заявила, что давно подозревала: уж слишком редко стал приезжать домой. В работу ушел с головой? Врет! Это когда-то, очень давно, были модными ночные бдения. Сейчас другое время. Хотя и не близкий свет эти проклятые Кузнищи, но если бы очень хотел… Правда, персональное дело вскоре заглохло, но пережить пришлось изрядно.
Вот и оказался во главе малозначащей по сравнению с прошлыми масштабами дистанции живой защиты. Листочки, корешочки, лепесточки… Не путеец и не лесовод.
Дементьев направил Павла к секретарше, высокой грузноватой блондинке лет за пятьдесят. Она озарила дежурной улыбкой.
— Меня зовут Лидией Александровной. Так что будем знакомы. Вчера вы были в моем доме. Я видела. Но в девичью половину не зашла. Это было бы неприлично. Зачем мешать? Девочки от вас в восторге!
«Мир тесен», — подумал Павел. Взял толстую книгу приказов, начал читать. Что ж, начальником так начальником. Должность небось так себе, а название…
В институте при распределении его направили на Кузнищевскую дистанцию вместе с Тузенковым. И вот на глаза попалась трехстрочная запись: неделю назад Тузенков уже был назначен начальником дальнего участка. Поспешил, даже путевку до конца не использовал.
На другой день Павел натянул сапоги, шерстяной свитер, надел пальто, выдержавшее все студенческие годы, и ушел на перегон знакомиться с участком.