Сошлюсь на Нину Максимовну, она вспоминает:
«Буквально на второй день после рождения Володи от Миши Яковлева в роддом пришла открытка такого содержания:
«Мы, соседи, поздравляем Вас с рождением нового гражданина СССР! И всем миром решили назвать Вашего сына — Олегом.
Олег — предводитель Киевского государства.»
Когда я пришла с ребёнком домой, соседские дети с любопытством рассматривали своего Алика… А узнав, что мальчика назвали Володей, обиделись…».
А мы, коридорная мелюзга, не просто обиделись — мы «бойкотировали» комнату Высоцких. Наверное, недели две никто из нас не заходил к ним. А почему Олег? Потому что тогда все пацаны нашего двора бредили подвигами киевского князя Олега.
Так что Володю я знал с самых первых дней его жизни. И с самых первых дней к нему был повышенный интерес всех наших соседей. Ведь он был самым последним ребёнком из тех, кто родился перед войной в нашем коридоре.
Володя был очень симпатичным и общительным мальчиком, его любили искренне и по-настоящему.
Соседка Высоцких Нина Михайлова с подругами была яростной поклонницей Ляли Чёрной. Они собирали все её фотографии, ходили на все концерты и спектакли. Потом они как-то познакомились с Лялей Чёрной, и она стала проводить девчонок на свои выступления. Видя совершенно безграничную любовь этих детей, она даже согласилась прийти к ним в гости. И вот Ляля Чёрная пришла к нам в дом и обалдела, увидев всё это, всю нашу бедность. Кто-то попросил её спеть, она ответила: «С удовольствием!» Но в комнату Михайловых набилось столько народу, что ей пришлось выйти в коридор. Конечно, высыпали все жильцы, поднялись люди со второго, а потом и с первого этажа. И был потрясающий импровизированный концерт Ляли Чёрной в нашем коридоре! Дружба эта длилась долгие годы…
Ещё одна соседка — тётя Варя. Воспоминания, которые тогда нам были неинтересны, ей они были безумно приятны. Просто потому, что это была её жизнь. И когда мы переезжали в новый дом, ну, кто мог перевезти тётю Варю? — конечно, мы — соседи… И на долю каждого из наших мальчишек и девчонок досталось по две иконы, и мы шли по улице с этими иконами. А прохожие просто обалдевали:
— Это что — крестный ход?!
А мы отвечали:
— Нет, это тётя Варя переезжает в новый дом!
Трёхэтажный дом № 126 («Дом Абрикосова» — по имени его первого домовладельца) состоял из основной части, фасад которой выходил на Первую Мещанскую улицу, и пристроенного к ней сзади флигеля.
Июль 1937 г.
Ну а в старом — комнаты Высоцких, Михайловых, Климовых и наша — это фасадная часть — выходили на Первую Мещанскую. А дом — бывшие меблированные комнаты «Наталис» — был старинный, толщина стен около метра. И каждый вечер, подложив под себя подушки, мы ложились на подоконники и смотрели на улицу. Это было самое любимое развлечение!
— Смотри, вот идёт дядя Петя из тридцать четвёртой. Ага — под мухой! А это к тёте Клаве идёт поклонник! Да нет — не к ней…
Это было очень увлекательное занятие и один из немногих источников информации. Телевизоров ещё не было, репродукторы-диффузоры работали несколько часов в день… У Высоцких и у нас было по два окна, и иногда к нам приходили соседи, окна которых выходили во двор. И самое забавное, что мы ещё и переговаривались! Высунув голову, мы обсуждали, а к кому именно пошёл этот незнакомый человек? А некоторым было не лень выбежать на лестницу и удостовериться: нет, этот гражданин пошёл не к тёте Клаве!
Климовы… Сам Климов работал милиционером, а его жена — тётя Галя — воспитывала трёх дочек. С ними я учился в одной школе. И вот рано утром тётя Галя выстраивала нас в один ряд и каждого крестила:
— Чтобы тебя сегодня не спросили! Чтоб у тебя не было двоек!
Я просил:
— Тёть Галь, перекрести меня два раза…
У Климовых очень интересно обедали… Тётя Галя своим пронзительным, как сирена, голосом кричала на весь коридор:
— Девки! Обедать!
Со стола снималась скатерть, на клеёнку ставилась большая железная миска с супом. Все ели деревянными ложками. И первую ложку первым должен был зачерпнуть глава семьи. А если кто-то вылазил, то тут же получал ложкой по лбу! Мне это так понравилось — из большой железной тарелки, да ещё деревянной ложкой! Прихожу домой: