В. Перевозчиков
Фотоматериалы
На съемках к/фильма «Стряпуха
г. Эберсвальде. 1946 г.
Фото из архива С.В. Высоцкого
На отдыхе с друзьями в Подмосковье
В зимнем пионерском лагере. Фото из архива С.В. Высоцкого
Ленинград, клуб «Восток». 1966 г, Фото Н. Дроздецкой
на съемках к/ф «Хозяин тайги»
Людмила Абрамова на съемках к/ф «713-й просит посадку»
В. Высоцкий и Л. Абрамова. 1965 г. Фото Е. Щербиновской
Ю. Любимов и Л. Нонно в Театре на Таганке. 1989 г. Фото В. Перевозчикова
Сцены из спектакля «Добрый человек из Сезуана»
Сцены из спектакля «Добрый человек из Сезуана»
Артур Сергеевич МАКАРОВ
— Артур Сергеевич, расскажите подробнее, как образовалась ваша знаменитая компания на Большом Каретном?
В «Спорте» (было такое знаменитое заведение в Москве) я познакомился с Левой Кочаряном — это было в 1948 году. Позже Лева познакомил меня с Толей Утевским — с ним Кочарян вместе учился на юридическом факультете…
Утевский и жил в этом самом доме № 15 на Большом Каретном, а позже Кочарян женился на Инне Крижевской, которая тоже жила в этом доме. Потом я познакомился с Василием Макаровичем Шукшиным и привел его на Каретный. С Шукшиным однажды пришел Андрей Тарковский — он тоже стал бывать у нас… Одно время я работал в АПН, а там получил заказ о «лучшем советском полицейском». Этот очерк я написал о Юре Гладкове, который тоже влился в нашу компанию…
Так вот, в этой нашей компании существовала такая «первая сборная», в которую входили самые близкие друзья: Кочарян, Утевский, Гладков, Георгий Калазаташвили, которого мы звали «Тито». Тито я знал с 44-го года: он мой учитель по жизни… Он многому меня научил, в том числе — серьезной игре в карты. Причем, сколько бы я ни проиграл, — на следующий день в 12 часов — джентльменский расчет! Я потом его спрашивал:
— Тито, как же так? Ты же знал, как трудно мне было доставать эти деньги!
— А как еще научить человека играть в карты? Если играть серьезно…
Потом в «первую сборную» вошел Ревик Бабаджанян — тоже мой друг, который стал другом Володи Высоцкого и близким другом Толи Утевского… Ревик — маленький, глазастый, похожий на лемура, — у него была кличка «Маравей». Ревик упоминается в одном стихотворении Юнны Мориц:
Она принесла эти стихи Тихонову, который пытался исправить на «муравья»!
— Нет, на Маравья!
Тихонов:
— A-а, понимаю, понимаю…
И когда Юнна уже уходила, он перегнулся через перила на лестнице и крикнул:
— Так, Маравей, значит?! — и засмеялся.
Кстати, у Володи была песня про всю нашу компанию… Я помню совсем немного:
Там перечислялись все наши. Эта песня обязательно должна быть где-то записана.
— А «вторая сборная»?
— «Вторая» — это Высоцкий, Акимов, Свидерский, Кохановский… Всех их я узнал через Володю. Почему «вторая сборная»? — Но они же тогда были еще почти пацаны… И попасть в «основу» было невероятно трудно.
— Как и каким появился у вас Высоцкий?
— Высоцкий появился в нашей компании вместе с Утевским. И вначале он считал себя нашим другом, а вот мы… В общем, это произошло не сразу.
— Вовчик, сбегай… Вовчик, приди, попой…
Володя тогда был невероятно мягким человеком — с теплыми глазами, очень легким в общении — за что мы его и полюбили. Даже когда и песен не было, когда он еще не был Высоцким, он всегда на равных сидел за столом с «первой сборной». Для многих других из «второй сборной» присесть за стол вместе с нами была большая и редкая честь… А вот Вова — да!
И надо сказать, что были два человека, которые почти сразу же сказали, что с Володей не надо так: «сбегай-принеси»… Может быть, тогда никто и не понимал, какой он поэт, но — артист! — это чувствовалось сразу.