-Как-то ты сегодня очень многословен, Монстр, - беззлобно заметил Хёски. - Но не волнуйся, один твой хмурый взгляд и местная стража не только выдаст нам преступника, но и распахнёт двери государственной казны.
-Правда что ли? - оживилась Шо. - И почему я раньше до такого не додумалась?
-Тебе-то зачем? - не понял Мунэ. - Она же и так скоро станет почти твоей, когда выйдешь за Гонтора.
-Ой, точно, - спохватилась воровка и слегка покраснела.
Сейчас её мысли определённо были заняты не преступником и даже не местными сокровищами. Странно, что она сразу же не согласилась на свадьбу, когда уже мысленно примеряет наряд невесты. Белая юката с тонкими серебряными узорами, распущенные волосы, в которые вплетён только амулет счастья, и статный мужчина, держащий Шо за руку... Что-то меня занесло немного. Какой из сопляка мужчина? Да и юката на Западе не носят, кажется. Нужно вернуться к реальности.
-И почему это я должен открывать тебе какие-то двери, белобрысый? - полюбопытствовал я у эльфа. - Меня вся эта интрига никак не касается. Пленник мне неинтересен. Тем более, что он ранен, а это вдвойне скучно.
Белобрысый лишь мотнул головой в сторону котёнка. Понятно.
-Классно! Можно я с вами? - возбуждённо спросил он, аж подпрыгивая на своей кровати от предвкушения
-Зачем? - не понял его Киллер.
-Так я хочу посмотреть настоящего наёмного убийцу! Никогда в жизни подобных людей не видел, - котёнок даже слегка зажмурился от предвкушения.
-А как же Монстрила? - возразил ему Хёски.
-Причём здесь Кау? - возмущённо посмотрел на короля кеди. - Кау - это Кау. Он может убить ради удовольствия или от раздражения, но он никогда не сделает это ради кого-то.
Вот уж послала Судьба ребёнка! Сообразительный. Или это Антис-Магикус ему сказал? Но в любом случае придётся идти. Если одного эльфийского принца я ещё могу терпеть, то в паре с неугомонным пацаном, желающим всюду сунуть свой любопытный нос, это практически невозможно.
Стройной толпой из пяти человек мы побрели к подземельям. Как сказала Шо, Гонтор в то время, когда она ушла, ещё спал, поэтому мне можно и отлучиться на пару часов. На половине пути желудок Киллера вдруг яростно заурчали, и монах, пробормотав о том, что умирает с голоду, оставил нас одних, по-видимому, пойдя терроризировать местную кухню. Посмотрев немного ему вслед и гадая, когда же закончится в замке провизия, мы двинулись дальше.
Удивительно, но Хёски оказался прав. Когда я вспомнил одного торговца, который пытался обсчитать меня уже после того, как охраняемый караван был доставлен на место, стражники перед проходом в подземелье под моим взглядом затряслись, как листы деревьев на ветру, и заикающимися голосами наперебой пригласили нас зайти, что мы, собственно, и сделали. Дорога вниз вызвала ощущение лёгкого повторения момента в моей жизни. А сам преступник оказался связан точно также, как и я четыре дня назад: то есть по горло обмотан цепью и прикреплён к решётке. Что-то слишком хорошо он выглядит для того, у кого совсем недавно кишки вылезли наружу. Неужели Киллер его подлечил?
Войдя в камеру, принц тут же поставил свою ногу на какой-то уступ и стал в горделивую позу.
-Смотри и восхищайся, смертный, величием Моего Высочества, - пафосно провозгласил он.
И так оценивающе посмотрел на пленника. Не прокатило.
-А почему он должен восхищаться тобой? - не понял Мунэ. - Он же мужчина.
-Красота не имеет пола, - нахмурившись, строго сказал ему Хёски. - Послушай Моё Высочество, пацан. Красота - сила, которая покорит весь мир и ради неё все люди падут к моим ногам! Из-за неё начинаются войны и заключается мир. Она - двигатель всего сущего! Это то, что присуще от природы и ни что в мире не способно заменить красоту. Это не просто тупая сила, она - животворящая!.. И мне она дана с рождения. Монстрила, подтверди!
-Извини, - приглушённо ответил я, отводя взгляд от мнительного принца. - Лучше на природу полюбуюсь.
-Ты неотёсанный, невежественный мужлан! - заключил эльф.
-Да никто и не спорит, - сказала вместо меня Шо. - А ты красивей всего, когда не кичишься этим. Вон, посмотри, от твоих откровений даже наёмному убийце плохо стало.
И правда, за время нашей беседы преступник то бледнел, то зеленел... Кажется, он пытался отгрызть себе язык, чтобы не засмеяться. Видимо, мы были на верном пути.