Ограничение калорийности
Трехразовое питание (плюс перекусы!) – это эволюционно новое поведение. В видео see.nf/fasting я рассказываю о том, что история жизни на Земле – это история голодания[7640]. Если наша физиология так хорошо настроена на периодический дефицит пищи, то, может быть, сокращение рациона было бы полезным? Помимо того, что во время голодания высвобождаются все ресурсы, которые обычно используются для переваривания и хранения питательных веществ, наши клетки переходят в защитный режим[7641], что приводит к снижению уровня повреждений свободными радикалами и воспалений[7642]. Это концепция гормезиса: «Что нас не убивает, то делает нас сильнее»[7643]. Пожалуй, наиболее ярко это было продемонстрировано в ряде вызывающих сочувствие экспериментов, в ходе которых мышей облучали гамма-излучением уровня Хиросимы, что привело к гибели 50 % из них в течение 2 недель. Но из мышей, которые перед облучением периодически голодали в течение 6 недель, не умерла ни одна[7644].
Время голодания
Бенджамин Франклин говорил: «Чтобы продлить жизнь, меньше ешь»[7645]. Может ли такое гормезисное усиление защитных сил организма привести к увеличению продолжительности жизни? Ограничение калорийности пищи во время Великой депрессии в 1930-х годах стало предметом научного интереса: вопреки ожиданиям, средняя продолжительность жизни голодавших людей увеличилась[7646]. То же самое было отмечено ранее, во время Первой мировой войны, в Дании, когда блокада поставок продовольствия сопровождалась снижением смертности на 34 %. Сходный эффект затем наблюдался в Норвегии во время Второй мировой войны: снижение калорийности на 20 % привело к снижению смертности на 30 %[7647]. Правда, при этом изменилось качество рациона, что смазало картину, поскольку в пищу стали употреблять кормовые культуры, например ячмень, а не скот, которому они предназначались[7648].
В лабораторных условиях ограничение калорийности пищи, не приводящее к недоеданию, является одним из самых мощных нефармакологических методов увеличения продолжительности жизни и улучшения здоровья у множества видов животных[7649], что является, возможно, «самым важным открытием в биологии старения на сегодняшний день»[7650]. Простое сокращение потребления пищи может удвоить или утроить продолжительность жизни дрожжей, плодовых мушек и червей, а также продлить жизнь крыс и мышей на 50 %[7651]. Эксперименты могут быть самыми простыми: накормить мухами нескольких пауков. Одна муха в неделю – и они живут в среднем 81 день, три мухи в неделю – 64 дня, а при пяти мухах в неделю – только 42 дня[7652].
Животные в некоторых из этих экспериментов живут не только дольше, но и здоровее. Очевидное замедление процесса старения сопровождается устойчивостью к целому ряду возрастных заболеваний, предотвращая или задерживая развитие аутоиммунных, онкологических, сердечно-сосудистых, глаукомных, почечных и нейродегенеративных заболеваний[7653]. В первой части книги я рассказал о преимуществах ограничения калорийности для долголетия, начиная с усиления AMPK и заканчивая «уборкой шкафов», или аутофагией, – очисткой от неправильно сформованных белков, поврежденных клеточных структур и стареющих клеток[7654]. Один из обзоров, посвященный механизмам воздействия интервального голодания на кардиометаболические заболевания, был озаглавлен так: «Дворник – босс под прикрытием»[7655].
Свеча, которая горит в два раза ярче, погаснет в два раза быстрее
Другим потенциально полезным механизмом может быть замедление метаболизма. Поскольку миллионы лет эволюции настраивали нас на выживание в условиях дефицита[7656], когда мы начинаем худеть, помимо того, что мы бессознательно начинаем меньше двигаться – такова поведенческая адаптация для сохранения энергии[7657], происходит и метаболическая адаптация[7658]. Каждый килограмм потери веса может снизить скорость метаболизма в состоянии покоя на 7 калорий в день[7659]. Замедление метаболизма, хотя и является бичом для сидящих на диете (see.nf/biggestloser), на самом деле может быть и благом.
7640
Prentice AM. Starvation in humans: evolutionary background and contemporary implications. Mech Ageing Dev. 2005;126(9):976–81. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/15907972/
7641
Wilhelmi de Toledo F, Buchinger A, Burggrabe H, et al. Fasting therapy – an expert panel update of the 2002 consensus guidelines. Forsch Komplementmed. 2013;20(6):434–43. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/24434758/
7642
Longo VD, Mattson MP. Fasting: molecular mechanisms and clinical applications. Cell Metab. 2014;19(2):181–92. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/24440038/
7643
Michalsen A, Li C. Fasting therapy for treating and preventing disease – current state of evidence. Forsch Komplementmed. 2013;20(6):444–53. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/24434759/
7644
Kozubík A, Pospísil M. Protective effect of intermittent fasting on the mortality of gamma-irradiated mice. Strahlentherapie. 1982;158(12):734–8. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/6761903/
7645
Dossey L. Longevity. Altern Ther Health Med. 2002;8(3):12–6 https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/12017488/
7646
Ziegler CC, Sidani MA. Diets for successful aging. Clin Geriatr Med. 2011;27(4):577–89. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/22062442/
7647
Most J, Tosti V, Redman LM, Fontana L. Calorie restriction in humans: an update. Ageing Res Rev. 2017;39:36–45. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/27544442/
7648
Hindhede M. The effect of food restriction during war on mortality in Copenhagen. JAMA. 1920;74(6):381–2. https://jamanetwork.com/journals/jama/article-abstract/223580
7649
Most J, Tosti V, Redman LM, Fontana L. Calorie restriction in humans: an update. Ageing Res Rev. 2017;39:36–45. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/27544442/
7650
Austad SN, Hoffman JM. Beyond calorie restriction: aging as a biological target for nutrient therapies. Curr Opin Biotechnol. 2021;70:56–60. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/33360494/
7651
Most J, Tosti V, Redman LM, Fontana L. Calorie restriction in humans: an update. Ageing Res Rev. 2017;39:36–45. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/27544442/
7652
Austad SN. Life extension by dietary restriction in the bowl and doily spider, Frontinella pyramitela. Exp Gerontol. 1989;24(1):83–92. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/2707314/
7653
Burkewitz K, Zhang Y, Mair WB. AMPK at the nexus of energetics and aging. Cell Metab. 2014;20(1):10–25. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/24726383/
7654
Speakman JR. Why does caloric restriction increase life and healthspan? The “clean cupboards” hypothesis. Natl Sci Rev. 2020;7(7):1153–6. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/34692140/
7655
Mani K, Javaheri A, Diwan A. Lysosomes mediate benefits of intermittent fasting in cardiometabolic disease: the janitor is the undercover boss. Compr Physiol. 2018;8(4):1639–67. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/30215867/
7656
Dulloo AG. Explaining the failures of obesity therapy: willpower attenuation, target miscalculation or metabolic compensation? Int J Obes (Lond). 2012;36(11):1418–20. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/23147189/
7657
Redman LM, Heilbronn LK, Martin CK, et al. Metabolic and behavioral compensations in response to caloric restriction: implications for the maintenance of weight loss. PLoS ONE. 2009;4(2):e4377. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/19198647/
7658
Hall KD. Metabolic adaptations to weight loss. Obesity (Silver Spring). 2018;26(5):790–1. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/29637734/
7659
Schwartz A, Doucet E. Relative changes in resting energy expenditure during weight loss: a systematic review. Obes Rev. 2010;11(7):531–47. https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/19761507/