Наваль, бегая вокруг стола, распевала:
— Ля-ля-ля, девчонки из Александрии, мы едем к вам, мы едем к морю.
Соседка Азиза, высунувшись из своего окошка, сказала Девлет:
— Милая, поздравляю. Слушай, привези-ка мне бутылочку морской воды.
Из-за ее спины выглянул муж, маляр Хасан:
— Скажи мастеру Махмуду, чтоб не забыл привезти нам рыбки.
Хадига тоже высунула голову из окна:
— Девлет, ты знаешь халву вроде тянучки? Ее только в Александрии делают.
А Девлет, радостная и гордая, кивает головой, твердит:
— Хорошо, миленькая. Привезу, дорогая. А лучше поедемте с нами.
Мастеру Махмуду некуда было деваться. Раз уж подняли столько шума, оставалось лишь ехать. На этом и порешили.
Мастер Махмуд так и не узнал, что все мастера фабрики добровольно вычеркнули свои фамилии из списка, чтобы квартира досталась ему.
Пять дней пролетели незаметно. За эти дни мастер Махмуд ни разу не соскучился, у него свободной минуты не было. Нужно было сделать так много. Он купил чемодан. Потом пришлось купить и второй. Купил себе две рубашки и брюки. Купил платье жене, по платью Самире и Наваль. Шляпу, чтобы прикрыть голову от солнца. Снял со своего текущего счета двадцать фунтов. Потом еще двадцать. И едва успевал купить одно, как выяснялось, что необходимо еще другое… Он кричал, смеялся, был полон энергии.
Девлет упорно желала сварить пять кило мяса и взять с собой в Александрию. Махмуд кричал:
— Ты что, мать, думаешь, в Александрии мяса нет?
Девлет, словно речь шла о чем-то очень важном, настаивала:
— Говорят, в Александрии мясо плохое, не уваривается.
— Ежели александрийцы его едят, будем есть и мы.
И с улыбкой он добавлял:
— Или, по крайности, поедим рыбки.
Самира подошла к матери и умоляюще прошептала:
— Скажи папе, чтоб он купил мне купальник.
Девлет взглянула на дочь в полнейшем изумлении.
— Ты собираешься надеть купальник?!
Самира, бесстрашно глядя на мать, ответила:
— А что? У всех девушек есть купальники. И Санийя, наша соседка, когда в прошлом году ездила в Порт-Саид, тоже брала с собой купальник. Она даже сфотографировалась в купальнике. Или ты хочешь, чтобы я ходила на пляж, закутанная в малаю?
Девлет поразмыслила немного. Добрая и наивная, она старалась сообразить, что к чему. Потом сказала:
— Ну ладно, только если мы скажем об этом отцу сейчас, он рассердится, и мы вообще никуда не поедем. Погоди до приезда в Александрию. Аллах нам поможет.
Самира недовольно надула губки.
Так мастер Махмуд очутился в Александрии.
Он сидел на пляже «Камп-Сезар» в окружении своей семьи… Сидел он под зонтиком. А на песке было расстелено одеяло. Рядом стояли кастрюльки с едой, прихваченной из дому. Кастрюлька с фаршированными овощами. Кастрюлька с жареным мясом. Коробка печенья. И еще коробка с семечками и орешками из Каира. Несколько лепешек. Огурцы, виноград.
Мастер Махмуд растерянно озирался. Все тут было для него в новинку: песчаный пляж, люди, море. Какое же оно огромное! Великий боже, воистину ты всемогущ! Махмуд переводит глаза на женщин и девушек в купальниках. Раньше ему случалось видеть женщин в купальниках лишь на картинках в журналах да в тех немногих кинофильмах, которые он смотрел. Но впервые в жизни он видит их воочию. Спаси аллах! И они ничуть не стесняются! Он взглянул на жену, улыбнулся молча. Потом взглянул на свою дочь Самиру, и лицо его потемнело. Обернулся к младшей дочери Наваль, погладил ее по спине. Снова покосился на женщин и девиц в купальниках. Вспомнил, что это грешно. Мысленно испросил прощения у аллаха, взял огурец, раскусил его с хрустом. Подставив лицо морскому ветерку, глубоко вздохнул и распустил пояс на брюках. Улыбаясь, сказал Девлет:
— Надо мне было галабею надеть. В ней посвободнее.
Девлет украдкой бросила быстрый взгляд на Самиру, потом ответила Махмуду:
— Клянусь пророком, тебе следовало купить купальные трусы, как у всех людей.
Мастер Махмуд поднял глаза на жену и переспросил сурово:
— Трусы? Да ты что, Девлет? Разве нам это пристало?!
Девлет смолкла, испугавшись его строгого взгляда. Но тут отважно вмешалась Самира:
— Почему, папа? Чем мы хуже других? Ведь все…
Мастер Махмуд прервал ее все с той же суровостью:
— Замолчи сию минуту.
И Самира замолчала, тяжко вздохнув.
Подошли кучкой молодые рабочие с фабрики, тоже проводившие отпуск в Александрии. Мастер Махмуд встал. Они окружили его, уважительно поздоровались. Ни один не осмелился даже взглянуть на его дочерей. Самира выпрямилась, пригладила волосы. Девлет украдкой рассматривала рабочих, переводя взгляд с одного на другого, словно выбирала жениха для дочери. Вскоре рабочие отошли. Они расположились на другом конце пляжа из уважения к семье мастера Махмуда. У Самиры вытянулось лицо. Девлет сокрушенно вздыхала. Мастер Махмуд снова сел, чувствуя неловкость и смущение, словно предстал голым перед людьми.