Родился в 1938 году в провинции аль-Минья, в Верхнем Египте, в семье мелкого землевладельца. Закончил в 1960 году отделение журналистики филологического факультета Каирского университета. Работал в различных каирских газетах. С 1968 по 1971 год был генеральным секретарем профсоюза египетских журналистов. Является членом секретариата Международной организации журналистов и председателем ее каирского отделения.
Начал писать рассказы в 1961 году. Опубликовал в различных египетских и ливанских журналах около двух десятков рассказов.
Рассказ «Живи, Египет!» взят из вышедшего в 1968 году сборника «Короткие рассказы», включающего рассказы двенадцати авторов.
Живи, Египет!
Перевод В. Кирпиченко
Сказав «бисмилла»[37], дядюшка Майгуб подул в сложенные лодочкой ладони и, ухватившись за ручку, начал упорно и размеренно крутить ее в надежде, что мотор наконец заведется и из выхлопной трубы повалит черный дым. В результате усилий, от которых все лицо дядюшки Майгуба сморщилось, мотор прерывисто затрещал, словно разговаривал сам с собой, решая, смилостивиться ли ему над дядюшкой Майгубом, крутящим ручку, или же остаться безмолвной и недвижной грудой железа, отслужившей свой век.
Дядя Майгуб распрямил свою ссутулившуюся от старости спину и снова стал дуть на руки, теперь уже с досадой, беспрестанно бормоча молитвы и взывая ко всевышнему. Затем он вновь склонился к рукоятке, но не успел сделать и двух оборотов, как металлический кузов машины лихорадочно затрясся, а из выхлопной трубы клубами повалил черный дым, отчего на лице дяди Майгуба заиграла улыбка и торжество наполнило его сердце, истерзанное непосильным трудом. Он сам вынужден был заводить машину с тех пор, как его помощник Махмуд ас-Самадиси ушел от него и устроился механиком в государственную компанию. Дядюшка Майгуб втиснулся на сиденье за рулем, заняв не более пяти квадратных сантиметров пространства. Дверцу он закрыть не смог, потому что часть его тела высовывалась наружу, чтобы осталось побольше места для пассажиров — постоянных его клиентов, которые до сих пор предпочитали ездить в город с ним, а не на автобусах транспортной компании. Как признателен им дядюшка Майгуб, как горячо желает долгих лет жизни и благоденствия этим людям, которые относятся к нему по-дружески и вспоминают его всякий раз, когда едут в город или возвращаются оттуда домой. В глубине души он думает: «Конечно, ведь целых двадцать лет вожу я их из деревни в город и обратно, не хуже агентства Кука, да благословит аллах мою «старушку» — вот уж истинно благодетельница!»
«Старушка» и ее владелец уста Майгуб давно уже стали такой же неотъемлемой принадлежностью шоссе, как и дорожные знаки. Чрево «старушки» всегда набито людьми, которых она подбирает, проезжая мимо деревень, расположенных вдоль шоссе. Извергнув из себя пассажиров утром в центре города, она вечером пускается в обратный путь. Останавливается она повсюду, где какой-нибудь человек, подняв руку, просит его подвезти. Пассажир либо залезает внутрь, либо остается стоять снаружи, на подножке, ухватившись рукой за поручень. Дядюшка Майгуб, весь скорчившись, держит в руках руль и нажимает то на одну педаль, то на другую. Вот уже двадцать лет он каждый божий день сидит за рулем, даже когда болен. Ведь «старушка» — единственная кормилица, а в семье одиннадцать ртов, которые просят есть с утра до поздней ночи.
За двадцать лет фордик образца 1917 года перевез бесчисленное множество почтенных людей: торговцев бакалеей, скотом, табаком, керосином, которые отправлялись в город с набитыми кошельками и возвращались оттуда, везя мешки и тюки с товаром. Но лишь малая толика пиастров перекочевала из их кошельков в карман дядюшки Майгуба. Он берет четыре пиастра с пассажира, будь то взрослый или ребенок. Десять человек помещается в кузове «старушки» и еще десять — снаружи, на двух подножках. Им приходится стоять, держась за поручень, протянутый по верху машины. Ежели бы верх был не брезентовый, можно было бы брать еще по крайности пятерых. И все эти долгие годы дядюшка Майгуб дорожит своими клиентами, старается усадить их поудобнее, поддерживает с ними самые дружеские отношения, скрашивает им скучную дорогу веселыми и добродушными шутками. Едва человек, стоящий на дороге, успевает поднять руку, как правая нога дядюшки Майгуба уже нажимает на тормоз, и машина останавливается, готовая радушно принять нового пассажира. Едва раздастся далекий окрик, «старушка» уже стоит как вкопанная, в ожидании. То же самое бывает, когда дядюшка Майгуб углядит в отдалении зонтик, который быстро скользит, покачиваясь, над полевой тропкой. При этом он улещает сидящих в машине: