— Ей наложили три шва. Кололи иголкой и все остальное…
— Держу пари, это было больно, — сказала Сигрид.
— Не-а. Ни капельки. — И все же воспоминание о пережитом заставило Лотту шумно вздохнуть. Потом она добавила: — Доктор заморозил мне подбородок.
У ее сестры расширились глаза.
— Иголкой!
— Мама до сих пор дразнит меня, — добавила Лотта, — потому что я ревела, когда доктор накладывал швы.
— Когда это случилось? — спросила Сигрид.
— Года два назад, — ответила девочка. — Когда я была маленькая.
За прошедшие пять дней Сигрид выяснила, что дети видят жизнь совсем по-другому. Она с трудом скрыла улыбку и потрепала Лотту по светлым волосам.
— Если в столкновении со столбом тебе повезло, то только в том, что шрам совсем маленький. И все же приятно знать, с кем именно я разговариваю. — Сигрид улыбнулась, потрогала подбородок девочки указательным пальцем, а потом помогла Ловисе застегнуть пуговицу.
— Что сегодня на завтрак? — спросила Лотта.
— А что бы ты хотела? — Сигрид поправила воротник ее вишневой рубашки.
— Оладьи.
— И я тоже!
Сигрид улыбнулась.
— Значит, оладьи и будут.
Девчонки громко заулюлюкали и пулей выскочили из комнаты.
— Не бегать! — крикнула она им вслед, уже зная, что это бесполезно. Казалось, в их тела были встроены моторчики, заставлявшие двойняшек передвигаться с немыслимой скоростью.
Она спустилась по лестнице, и тут зазвонил висевший на стене телефон.
— Папа! — воскликнула довольная Сигрид в снятую ею трубку. — У меня все в порядке. А будет еще лучше. Как я рада тебя слышать!
Они поговорили буквально пару минут. Сигрид сказала отцу, что должна накормить двойняшек, и пообещала позвонить в свой ближайший выходной. Потом она повесила трубку и пошла по коридору.
Кухня была пуста. В доме царила мертвая тишина.
У Сигрид тревожно заколотилось сердце, по спине побежали мурашки. Бухта! Она вспомнила о страхе, который пережила, когда увидела девочек в лодке.
2
Сигрид выбежала на веранду, осмотрела двор и берег, увидела, что лодка на месте, и перевела дух.
Потом вышла на солнышко и окликнула двойняшек. Куда они могли деваться? И тут ей на глаза попалась открытая дверь теплицы.
— О Боже, — пробормотала она и побежала через газон. Сомнений не оставалось: девчонки беспардонно вторглись во владения дяди.
Случись это в первый день, Сигрид ударилась бы в панику. Однако за прошедшее время она успела заметить две вещи.
Да, Тенгвальд Ларсен был настоящим трудоголиком. Часто забывал обо всем на свете, кроме своей работы, но искренне любил Лотту и Ловису. Когда он видел их, то сиял от удовольствия. Эта мысль заставила Сигрид широко улыбнуться. Собираясь сюда, она ожидала встретить зануду и ученого педанта. Но рассеянность Тенгвальда делала его… совершенно беззащитным. Сигрид его ничуть не боялась. Более того, ей хотелось заботиться об этом человеке.
Например, кормить. В тот вечер, когда они беседовали в его кабинете, он сказал, что с удовольствием обедал бы с ней и с девочками. Но, видимо, так погрузился в работу, что два следующих вечера забывал приходить. Поэтому Сигрид заворачивала кастрюлю в полотенце и оставляла ее в духовке, чтобы Тенгвальд, придя из лаборатории или теплицы, мог поесть.
Она вошла в помещение и заметила, что воздух здесь более теплый и влажный. Теплица была длинной, узкой и напоминала скорее оранжерею ботанического сада.
— Лотта! Ловиса!
— Мы здесь! — откликнулась одна из девочек, скрытая густой листвой.
— Мы помогаем дяде, — сказала вторая.
— Сигрид, идите к нам!
Судя по тону, Тенгвальд вовсе не сердился на племянниц за вторжение. Подойдя ближе, Сигрид увидела, что двойняшки сидят у рабочего стола. Локти у обеих были грязными. Лотта насыпала землю в пластмассовый контейнер, а Ловиса принимала у дяди мелкие семена.
— Сигрид, эти семена особенные, — сказала ей Ловиса. — Дядя Тенгвальд сделал их с помощью перекрестного… — она смущенно замялась.
— Опыления, — подсказал Тенгвальд.
Лотта сморщила нос, испачканный землей.
— Сигрид, я не знала, что на свете бывают растения-папы и растения-мамы. Прямо как у людей. Дядя Тенгвальд сказал, что, когда они трутся друг об друга, у них получаются семена. Это их дети.
— Да, — добавила Ловиса, продолжая заниматься своим делом. — Это растительный секс.
Такой поворот беседы застал Сигрид врасплох. Она подняла глаза и увидела, что Тенгвальд побледнел и открыл рот. Казалось, он тоже потерял дар речи.