— Ничего себе! — первым восхитился сам Лёшка.
Вместо седого худого старика перед нами стоял вполне элегантный, излишне стройный мужчина. Каштановые волосы и бритое лицо сбросили ему лет двадцать, а то и больше. Степан немного щурился, но я велел прислуге задвинуть часть штор, чтобы сделать пребывание мужчины в комнате более комфортным.
Лиза захлопала в ладоши, а графиня отчего-то не поверила, что этот тот же человек. Предположу, что дама страдала близорукостью и в первый раз толком не разглядела Степана.
— Господа, вы пытаетесь убедить нас, что это тот самый слепец? — поддержала недоумение графини супруга Крендовского, хотя сам художник этот факт подтвердил.
— Не может быть, — не поверила графиня.
— Ваше сиятельство, спросите кого угодно. Елизавета Африкановна несколько раз заходила проведать и видела, как шло выздоровление, — ответил я.
— Но волосы… — напомнила дама.
— Покрасили, подстригли, отмыли и переодели, — перечислил я весь перечень услуг, полученных мужчиной.
Были в наше время похожие шоу по телевидению. Может, и вправду стоило привлечь художника для зарисовки «до» и «после». Но мне на мнение этих людей было наплевать. Главное, что Алексей провёл успешную операцию, и мы увидели невероятный результат.
О чём мы с Алексеем не подумали, вернее, забыли, так это о том, что живём в девятнадцатом веке. Допустим, графиня могла не разглядеть, не запомнить внешность слепого нищего, но было много народу, кто знал мужчину гораздо лучше.
Представляете, привезли мы Степана в Александровку, и первым начал молиться, глядя на отца, Фома. Следом устроили вой и истерику остальные собратья по несчастью. Слепые не видели изменений, но слышали знакомый голос и ориентировались на описание других людей, которые заверяли, что случилось ЧУДО!
— Ой-ё… — как-то разом сообразил я, чем нам это грозит.
Был у нас один «святой», теперь их стало двое. И если первый пророк, то второй исцеляет слепых! В это время это немыслимое достижение. Делают ли сейчас подобные операции, я не знал, но был уверен, что эта разом взвывшая толпа создаст определённые проблемы.
Алексей на слепых шикнул, сообщил, что вернуть зрение могут только достойные, кто не грешил, и повёл Степана дальше знакомить с местом работы.
— Тятя, тятя, — дёргал отца за полу рубашки Фома, — а куда мы теперь?
— Фома, здесь и будете жить, присматривать за приютом, — вмешался я. — Мы тебе обновки привезли. Пойдём-ка, я тебя пока в баню свожу и сам подстригу, — увлёк я мальчишку в сторону гостиницы.
За чаем с мёдом этот щегол поведал мне все последние новости Александровки. Что свободных мест в гостинице нет, и господа по этому поводу дюже ругаются. А ещё привезли на барже железки. Кажется, наконец прибыла последняя партия унитазов. Значит, скоро и вторую гостиницу запустим. Там всего-то и осталось наполнить комнаты мебелью и текстилем. Дед обещал прикупить ковров, если случится такая оказия. Временно у нас половички самотканые, но вполне себе симпатичные. Столы и стулья без изысков. По зимней дороге доставят много чего более элегантного и дорогого. Сейчас из Самары к нам не проехать. Куроедов заверял, что куплено предостаточно. Он, разобравшись с домашними делами, занялся доставкой товаров из того, что летом купцы по Волге привезли. Ему Лёшкина фраза «как в Париже» очень понравилась. Это он еще про Нью-Васюки не слышал, но, чувствую, всё к этому идет.
Отмытого и переодетого Фому я вернул родителю. Лёшка как раз закончил инструктаж и успокаивал Степана, обещая наведываться каждые две недели.
— У тебя здесь всего семь человек будет на попечении. Не переживай, — похлопал он Степана по плечу и кивнул мне, показывая на дорогу.
Долго задерживаться в Александровке не стоило. Номеров-то в гостинице нет! На обратном пути я насел на Лёшку с теми вопросами, которые возникли.
— Гера, как ты думаешь, сколько проживёт наш отец Нестор? — перебил меня Лёшка.
— Ну… лет десять точно. Он уверял, что ему только-только седьмой десяток пошёл. Питание правильное. За здоровьем следит.
— Пусть даже пятнадцать, а то и двадцать лет, — согласился друг. — А теперь подумай о нашем будущем, когда отец Нестор умрёт.
Я подумал, и оно мне действительно не понравилось. Мы уже столько вложили и продолжаем вкладывать, а ведь без старца Самарского весь наш бизнес накроется.
— Хочешь стать вторым святым? — решил я уточнить.
— Зачем сразу святым? — хохотнул Лёшка. — Я буду популяризировать больницу. Возьму учеников, напишу студентам-хирургам и приглашу к нам.