Дед настаивал на том, чтобы мы ещё и баян начали выпускать. При этом ни схемы, ни аналога у нас не имелось. Идею я забраковал, аргументируя тем, что и с арфой головняка будет много. Там столько нюансов и деликатных деталей, что требуется ювелир или кто-то похожей специальности.
По поводу музыкальных инструментов в середине девятнадцатого века можно говорить много. Почти у каждого помещика имелись дворовые крепостные, услаждающие слух. Порой целые оркестры собирали и вполне себе достойные.
— Это меня мама уговаривала в музыкалку ходить, а у этих выбора нет — крепостные, — дал Лёшка оценку творчеству подневольных крестьян.
Всё так и было. Пришла барину в голову идея организовать свой оркестр, и никуда не денешься — будешь учиться играть на том или ином инструменте. Ленивых могут и на конюшне вожжами отхлестать.
Если быть объективным, то не так много развлечений у помещиков. Ездят друг к другу в гости, обсуждают малозначимые события, сплетничают, ждут новостей из столицы, чтобы появились новые темы для тех же сплетен. Жизнь в поместьях неспешная и скучная.
Скуки ради и обучают музыке (не сами, конечно) крепостных. Не скажу, что поголовно все помещики этим развлекаются, но многие. От них уже мода на музыку пошла у крестьян. Побренчать на праздники на балалайке многие горазды. Так сложилось, что мой «дядюшка» Титов не особо любил музыку, предпочитая охоту и чтение философских трактатов. Оттого в моих деревнях даже балалаечников не было.
Я сильно удивился, когда узнал, что у Похвистневых каждый третий мужик не только на балалайке наяривает, но и на дудочках. Балалайка самый простой и доступный по материалам инструмент именно для крестьян, а господа к нему относятся с презрением, высказывая своё «фи».
Отец Нестор подобными предрассудками не страдал. Или, как вариант, не был в курсе, что балалайка — это плебейская музыка. Мы ему собрали музыкантов и хор, нашли того, кто бы этим всем руководил, и крестьяне неплохо исполняли мелодии таким сборным оркестром как внутри церкви, так и на импровизированной концертной площадке, которой стало крыльцо гостиницы.
Андрей Осипович Сихра, послушав народный щипковый инструмент в оркестре, надолго задумался. Так-то он поклонник гитары, но, как музыковед, не мог не отметить виртуозную игру наших балалаечников. Говорить, что там не только музыканты старались на совесть, но репертуар для развлечения публики был подобран соответствующий, я не стал. Под «Яблочко» во время осеннего праздника урожая даже бабы отплясывали.
Про голоса певчих я уже упоминал. Без микрофонов и прочей техники горланили так, что в усадьбе было слышно.
Мне с Лёшкой дед немного попенял, что мы, как положено попаданцам во времени, новые песни не внедрили, и быстро исправил этот недостаток. Смысла в таком прогрессорстве я не видел — на обычных красках больше прославились. Но репертуар хора людям нравился. Ту же песню «Издалека долго течёт река Волга» мне и самому приятно послушать.
Именно в музыкальном сопровождении этой песни очень органично смотрелись балалайки, которые так потрясли столичного композитора. Мы ему пообещали изготовить несколько элитных инструментов для концерта. Дед припомнил, что были такие здоровые для народный ансамблей. Можно для разнообразия сделать.
Пока же запустили производство гитар и застопорились на теме цены. Учитывая то, что труд крепостных практически бесплатный (не учитывая кормёжку), то себестоимость копеечная. Даже то, что дерево привозное, роли не играло. Можно гитары и на местном сырье изготовить. Якобы звучание будет чуть другое. Но где тут те специалисты, чтобы оценить подобные нюансы? А вот сколько будет стоить гитара нашего производства, никак не могли сложить.
Впервые даже у Короедова не нашлось слов. Он предлагал от десяти до ста рублей за инструмент. Очень такой солидный разброс цен. Я бы и по пять рублей продал.
Повезло, что дед завершил дела на верфи, законсервировал стройку до весны и вернулся в поместье.
— Гении маркетинга, — привычно проворчал он.
Это ворчание немного странно звучало из уст молодого мужчины, коим дед сейчас и был.
— Делайте трафарет, печатайте на деке золотыми буквами, что это музыка от старца вашего, и продавайте по сто рублей, — порекомендовал он.
— Пригласим батюшку, пусть благословит и подтвердит благое дело, — согласился я.