Ещё бы встать нормально на ночёвку. Наслушавшись в течение дня Алексея и его планах по разведению лошадей, я уже и сам стал ревностно относиться к этим животным. И то, как их разместят на ночь, меня серьёзно беспокоило. Девять лошадей никто не мог взять на постой. Пришлось разводить по селу нашу живность. Алексей при этом не забывал сообщить крестьянам, что это молодой барин и их будущий хозяин из Америки прибыл. Не думаю, что люди поняли, где это, зато кланялись с большим усердием.
Наконец лошадей пристроили, напоили, накормили. Осталось самим найти место для ночёвки. Особого выбора не было — только к старосте в дом. У него же во дворе мы свои повозки сразу оставили.
— И что, вот так всё добро на ночь бросим? — с сомнением поглядывал я на ту повозку, которая не имела тента. — Не растащат за ночь?
— Будем дежурить, — принял Алексей решение.
— Часа по три и меняться?
— Костёр устроим во дворе между повозок. Тулуп есть, по три часа и смена, — согласился напарник.
— Лепёшки все старосте отдай. Там нам уже какое-то угощение готовят.
В качестве ужина подали нечто невразумительное. Свечи с собой у Алексея были, но такого освещения явно было недостаточно, чтобы рассмотреть помещение, стол и то, что на него выставили.
Предположу, что это были щи. По крайней мере кислая капуста в них имелась. Еще из ингредиентов присутствовала крупа, напоследок староста самолично влил в миски по ложке масла растительного. Лучше бы он этого не делал. Варево и без того не слишком хорошо пахло, а с льняным маслом приобрело ещё более неприятный аромат. Его, конечно, немного перебивал общий смрад помещения и дымящая печь, но аппетита это блюдо не вызывало. Запоздало я сообразил, что и сами миски далеко не чистые. Пусть ложки у нас свои, но есть из той посуды категорически не хотелось.
— У нас еще бутерброды остались. Попросим воды вскипятить для чая, — поддержал меня Алексей.
Кое-как перекусив, стали устраиваться на ночь. Дежурил я первым и сразу ушёл к повозкам, напарник сменит меня в одиннадцать часов. Выставили мы время весьма условно, сверившись с записями, и посчитали, что солнце зашло в восемь вечера. Рассвет примерно в 6:30. Всю тёмную часть ночи будем бдить, сменяя друг друга. Не знаю, насколько мы себя накрутили, но рисковать не стоило. У нас необычного добра столько, что вопросов будет много. Я же не знал, что в прошлое отправляюсь, взял с собой обычные вещи и предметы для человека двадцать первого века, и теперь это всё нужно прятать от посторонних глаз.
Выспаться этой ночью совсем не получилось. Подремал я немного на скамье, прикрытой чем-то вонючим и не сильно мягким. Свечу оставили на столе, но спокойствия это не добавило. Казалось, что шуршащие за печкой мыши скоро начнут бегать уже по мне. Насекомых здесь наверняка тоже хватает. В общем, не то спал, не то дергался от любого шелеста и звука. И очень обрадовался, когда пришло время моего дежурства.
До утра я Алексея не беспокоил, решив заняться полезным делом. Парень выдал мне распечатку информации по этому времени, и я погрузился в изучение бумаг. Попутно и свои документы посмотрел.
Согласно придуманной истории, мой отец, штабс-капитан Павел Алексеевич Титов уехал в Америку. Чего-то он с родственниками не поделил. Родители ему навязывали какую-то невесту, штабс-капитан был несогласен или просто жениться не хотел. В сноске под биографией Титова П. А. стояло, что вероятнее всего в ходе военной кампании он погиб в Европе. Сведений на этот счёт не сохранилось. Зато имелись достоверные документы о его родителях, проживавших в Симбирской губернии:
Отец — титулярный советник Алексей Петрович Титов (умер в 1823 году).
Мать — титулярная советница Ольга Васильевна Титова, урождённая Барышникова (умерла в 1820 году).
А я, соответственно, их внук. Надеюсь, вопросов не возникнет и подготовленные в двадцать первом веке документы не будут подвергнуты сомнению.
Глава 4
Повезло, что до сельца (так сейчас называют помещичьи усадьбы) Дужонино нам выделили сопровождающего. Да и кого-то верхом на лошади отправили впереди, чтобы заранее предупредить обитателей поместья. Тут всего-то три версты (примерно столько же и в километрах), но лучше иметь провожатого и не петлять. Если бы знали, что усадьба близко, не стали бы ночевать в селе. С другой стороны, для нашей легенды такая остановка пошла на пользу.
Батюшка Михаил из сельской церкви уже там, в поместье. Дядя вот-вот помрёт и служитель культа отправился его исповедовать. Так что мы должны прибыть очень вовремя. Собственно, на это и был расчёт. Чем меньше я буду общаться с дядей, тем лучше. Главное, чтобы свидетели передачи наследства присутствовали.