— Ну, а что ты бесишься-то? Подумаешь, выпила немного с твоим же, между прочим, соседом. Тебя же и ждала, ты сам неизвестно, где задержался.
— Значит, бухать непонятно, с кем, в подъезде — это уже нормально?!
— Ну, он не «непонятно, кто», — проговорила девушка, пройдя на кухню и стянув с плеч куртку, — а вполне себе нормальный парень. И потом, я же просто выпила. Вы-пи-ла, ничего больше.
Пчёлкин в пару шагов сократил расстояние между собой и Лизаветой до минимума и зло посмотрел в серые глаза. И опять ей показалось на миг, что рука его судорожно дрогнула, и что с трудом он подавлял в себе желание замахнуться на неё.
— Если ты только подумаешь о большем… я же тебя собственными руками придушу.
— Как Отелло Дездемону? — Черкасова прищурилась, так некстати вспомнив классику Шекспира.
Он не ответил. Не произнес больше ни слова, если не считать ругательства, вырвавшегося сквозь сжатые зубы. Резко развернувшись и отойдя от девушки, Пчёлкин со всей силы приложился кулаком о дверной косяк и вышел из кухни. Буквально через минуту хлопнула входная дверь и раздался звук поворачиваемого в скважине ключа. Прекрасно. Мало того, что сам ушёл, так еще и её запер. Внезапно стало смешно, и Лиза усмехнулась собственным мыслям. Очевидная ревность Пчёлкина почему-то не вызывала страха или какой-то опаски. Нет, наоборот, появлялась только какая-то приятная лёгкость и уверенность в том, что он её любит. Ну, подумаешь, поревнует немного, ему это только на пользу пойдёт. Было бы куда хуже, если бы он ограничился сухим безразличием.
========== 18. Дура ты, Черкасова ==========
— Ты чего такая загруженная? Опять с Пчёлой поцапались?
Лизавета потерла замёрзшие ладони и откинулась на спинку переднего пассажирского сидения. О собственном автомобиле мечтали многие советские граждане, поэтому Юркина «пятёрка» всё чаще становилась объектом зависти. Причём не всегда белой.
— Да ну его. Всё бесится из-за Артура.
Это было правдой. Отношения между Лизаветой и Пчёлкиным заметно ухудшились — парень по-прежнему злился на подругу за её посиделки в подъезде с Лапшиным, несмотря на то, что прошло уже больше недели.
— Зря ты парня доводишь, — Соболев потыкал пальцем в новенькую магнитолу, с трудом выкупленную у какого-то неизвестного Лизавете барыги на рынке. Приблуда работала с такими перебоями, что постоянно вызывала у парня потоки непечатных эпитетов в свой адрес, — он тебя любит, а ты…
— Ты-то хоть мне мозг не выноси. Говорите так, словно я с Артуром не в подъезде посидела, а переспала.
— Говорите? — Юра изогнул бровь.
— Угу. И ты, и Космос, и даже Фил. Тоже мне, мужское товарищество.
— Ну, я от их тройки всё равно довольно далёк, так что решайте сами. У меня к тебе просьба, вообще-то.
— А, то есть, просто так ты уже ко мне и не приезжаешь, да? — Лиза выдавила слабую улыбку и потянулась, постепенно согреваясь после уличного мороза.
— У меня появились знакомства в Подмосковье. Ну, — Юрка качнул головой, — точка, грубо говоря. Хотел тебя попросить со мной съездить.
— Зачем ещё?
Соболев замялся.
— Просто нужен свежий взгляд. Там точка неплохая, но товар самый разный, надо, чтобы ты посмотрела — у тебя же на подделки нюх.
Лизавета хмыкнула и похрустела пальцами. Предложение было весьма заманчивым, но страх перебарывал.
— Ты знаешь, что с тобой Витя сделает, если я вдруг соглашусь? Он же только-только успокоился на тему моего рвения в ваши дела. Он нас обоих прибьёт.
— А кто ему скажет? Один разочек съезди со мной, и всё, я от тебя отстану.
Пришлось крепко задуматься, отчего на лбу пролегла морщина. Отказываться от предложения сразу отчаянно не хотелось, но, в то же время, страх зарождался где-то в глубине души. В самом деле, что будет, если Пчёлкин узнает? А ведь он легко может узнать.
— Я не знаю, правда.
— Ты друга детства можешь хоть раз в жизни выручить?
— Хоть раз в жизни? — Черкасова прищурилась и пристально взглянула на парня. Его выпад вызвал у девушки искреннее возмущение. — А кто тебя постоянно из передряг вытаскивал? Сумку твою кто у себя прятал несколько дней? Кто статью на себя вешал ради тебя?
Эта гора вопросов заставила Соболева прикусить язык и побарабанить пальцами по рулю. В самом деле, как-то он переборщил…
— Прости. Просто мне ну очень твоя помощь нужна. Если я там всякого дерьма нахватаю, то потом на такие бабки попаду, что мама, не горюй. Ввек не расплачусь.
— Не надо было такую точку брать.
— А она выгодная. Если знать, что брать, то навар просто сказочным будет.
Лиза сложила руки на груди и вздохнула. Предательское стремление согласиться грызло изнутри, порождая серьезные сомнения и заставляя девушку мысленно метаться меж двух огней.
— И когда ехать надо?
— Послезавтра, — во взгляде Соболева мелькнула столь явственная надежда, что Лизавета невольно поёжилась. Ну, вот как ему отказать? Ведь он всю жизнь был где-то рядом, ведь она его с детства знала. И пусть он умело вил из неё веревки, ему можно!
— А Вите мы что скажем?
Вопрос поставил Юрку в тупик, заставил нахмуриться и задуматься.
— Скажем, что в Горький поедем.
Девушка закусила губу и напряглась. Так откровенно обманывать Витю ей совершенно не хотелось, но, в то же время, какая-то странная тяга к тому, чтобы стать поближе к привычным делам и просто помочь Юрке, не отпускала.
— Ладно. Но только в первый и в последний раз, ясно?
— Ясно. Ты настоящий друг, — и Юрка поцеловал подругу в щеку, заметно расслабившись.
***
Новый год подбирался медленно и незаметно. Постепенно скупались ёлки, денежные запасы тратились на подарки родным и близким, а прилавки магазинов и универмагов, и без того практически полностью пустые, становились совершенно сиротливыми. Но, даже несмотря на отсутствие какого-либо выбора и излишеств, люди радовались. Радовались наступавшим праздникам, радовались предвкушению бессонной ночи, радовались запаху мандаринов и хвои. Просто советские люди умели радоваться малому, и в этом было их преимущество.
— Может, всё-таки здесь отпразднуем?
Пчёлкин отвлёкся от пересчёта купюр и взглянул на подругу.
— Почему ещё?
— Просто как представлю, что за пьянка там будет, и как я потом одна буду отдраивать двухэтажный дом, жутко становится.
Отмечать планировалось на даче Царевых, причём в огромной компании и несколько дней. Не надо было быть академиком, чтобы догадаться, в каком состоянии будет находиться дача после праздников.
— И что ты предлагаешь? Дома тухнуть? Сюда я всю эту толпу не хочу, разнесут же всё.
— Ну, можно отметить вдвоём, а потом приехать на дачу.
— Вдвоём? — Пчёлкин тут же расплылся в двусмысленной улыбке, и девушка подошла к нему и опустилась на его колено, тем самым словно подтвердив всю правильность его догадок.
— А ты против? — девушка позволила обнять себя за талию и лукаво улыбнулась. Пчёлкин передернул плечами и взглянул на подругу снизу вверх.
— Да, в принципе, нет. Если только наши представления о празднике совпадают.
Лизавета поцеловала парня в губы и вновь улыбнулась. И не заметила той едва различимой тени, что мелькнула во взгляде синих глаз.
— Как в Горьком дела?
Неожиданный вопрос поставил девушку в тупик. С момента поездки Лизы вместе с Соболевым на точку прошла неделя, и за все эти дни Пчёлкин как-то не заговаривал на эту тему, из-за чего Черкасова быстро успокоилась. Как видно, рановато.
— Нормально, — Лизавета закусила губу и пожала плечами. — Посидели, поговорили за жизнь, да уехали. Это же Юркины родственники, а не мои. К моим мы не поехали, иначе бы не на сутки застряли, а на всю неделю, если не больше.
Пчёлкин не ответил, ограничившись кивком. В том, что он поверил в историю с Горьким, у Лизаветы до настоящего времени не было никаких сомнений, весьма сдержанное его поведение, по её мнению, было обусловлено иной причиной.
— Слушай, долго ты на меня ещё дуться будешь? Я же прекрасно всё вижу. Сколько можно уже?
— Сколько нужно. Будешь знать, с кем по подъездам рассиживать.