Лиза нахмурилась, глядя в синие глаза и судорожно формулируя такой простой, казалось бы, вопрос. Её тонкие пальцы по-прежнему лежали на его плече, но уже не сжимали его, а просто касались ткани фирменного зелёного плаща.
— Ты тоже за эту аферу, да?
Пчёлкин усмехнулся и выдохнул, словно стараясь придать своему виду максимальную беспечность.
— Я не понимаю…
Но вот она его маске не поверила и перебила на полуслове.
— Всё ты понимаешь.
И тогда он посерьёзнел и спустился на пару ступеней, оказавшись к Лизе лицом к лицу и взяв её за плечо.
— Да, я тоже за. Это реальный шанс подняться. Самой не хочется разве получать ещё больше и выйти на новый уровень?
Девушка качнула головой и пошевелила рукой. Хватка тотчас же ослабла.
— Я привыкла к синичке в руках. У меня достаточно было времени, чтобы прийти к такому выводу. Иди, тебя Саша давно уже ждёт.
Тряхнув рукой – так, чтобы распрямилась складка на рукаве — девушка сбежала по ступенькам и двинулась по аллейке. Некоторое время она чувствовала на себе взгляд Пчёлкина, но предпочла не оборачиваться. После той ночи в санатории она вообще не знала, как теперь относиться к так называемому «соучредителю» и как себя с ним вести. Витя тянулся к ней, это было видно невооруженным взглядом, но вот она не могла договориться с совестью, которая порой буквально кричала ей нечто вроде «Дура! Опять на те же грабли!..», и тем самым словно сбивала девушку с толка. Разобраться в своих чувствах почему-то было катастрофически сложно. Пожалуй, настолько сложно ещё не было никогда…
…Черный BMW моргнул фарами, чем привлёк рассеянное внимание задумавшейся девушки. Лизавета подняла голову и нахмурилась; BMW вновь моргнул, явно привлекая её внимание, а, когда Черкасова сделала несколько шагов навстречу автомобилю, из салона вылез и его водитель.
— Пётр! — девушка вздернула брови, неподдельно удивившись неожиданной встрече. Она даже забыла о том, что шла обедать. — Привет.
— Привет, — мужчина кивнул искренне улыбавшейся ему Черкасовой и осмотрел её взглядом, в котором можно было прочесть легкую усмешку пополам с напряжённостью. — Как у тебя дела?
— Хорошо, работаю потихоньку. А ты куда пропал?
— Дела, — Пётр решил отделаться однословным ответом и сразу же перейти к главной теме разговора. То, что он оказался здесь не случайно, было ясно, как дважды два. — С тобой хочет поговорить один человек. Это важно.
Лиза непонимающе хмыкнула: она не совсем понимала, кому могла понадобиться, причем настолько сильно, что за ней даже послали одного из особистов. Особистов… Догадка пронзила острой иглой и вызвала мурашки по коже. Впрочем, виду она постаралась не подавать.
— А статусом не ошиблись случаем? На кой чёрт вам простой бухгалтер?
— Я не в курсе, — кратко отрезал Петр, но потом, заметив напряжение в глазах Лизы, сменил нарочито сухой тон. — Я правда не знаю. Мне сказали тебя привезти, и все.
Девушка не ответила, и он расценил это, как согласие — молча обогнув автомобиль, мужчина открыл переднюю дверцу и кивнул на сидение. И Лиза не стала пытаться воспротивиться неизбежному.
***
День у Игоря Леонидовича Введенского, можно сказать, не задался с самого утра. И причиной тому служила не какая-нибудь глупая черная кошка или пролитый на новые брюки кофе. Нет, причина крылась в другом: в четырёх чёрно-белых фотографиях, на которых были запечатлены молодые люди. Казалось, эти их изображения уже успели набить сотруднику КГБ оскомину — собственно, так оно и было. Эти самовлюбленные щенки порядком достали его, но что было поделать, если именно в них и была основная заинтересованность Конторы?
Игорь Леонидович встал из-за стола и потянулся, разминая порядком затёкшие плечи. Сейчас даже из кабинета не отлучиться, ибо вот-вот должны привезти ту, с которой должна была состояться довольно тяжкая беседа. Введенский взял тоненькую папочку, лежавшую на краю стола, и в очередной раз погрузился в скудное досье. Не разыскивалась, не привлекалась… хотя должна была бы, по-хорошему, с её-то любовью к иностранщине. Отец — бывший сотрудник милиции, в звании майора попал под сокращение: понятно, почему ей так везло; мать — сборщица на часовом заводе… Обыкновенная девчонка из обычной семьи работяг. Образование высшее, экономист, работает бухгалтером. Встала на путь истинный, так сказать. Ещё бы она не исправилась, одной ногой в могиле побывав. И ведь симпатичная девчонка, нашла бы себе мужика нормального, да жила бы припеваючи! Так нет же, надо было умудриться к бандитам примкнуть. Только работы из-за неё прибавилось.
Введенский закрыл папку и кинул её в ящик стола. Следом отправились и четыре чёрно-белых снимка. Он сделал это как раз вовремя: в дверь постучали, и через мгновение на пороге появился мужчина, лицо которого уродовал длинный шрам.
— Привёз?
— Так точно.
Игорь Леонидович хмыкнул, удовлетворённый положительным ответом.
— Сильно ерепенилась?
— Нет, нормально, — немногословный, Пётр кивнул в коридор, и Введенский махнул рукой. — Заходи.
Лиза вошла в кабинет, держа двумя руками сумочку и стараясь не выдавать волнения. Впрочем, все её попытки придать внешнему виду нарочитую отстраненность были для сотрудника Госбезопасности если не смешными, то забавными уж точно. Кивнув Петру, Введенский дождался, пока тот выйдет, закрыв за собой дверь, и кивнул девушке на свободный стул. Та молча села, и Игорь Леонидович невольно хмыкнул: то, какой притихшей была эта Черкасова, лишний раз подтверждало простую истину: на него, Введенского, люди реагировали особенно специфично. Утешив свое самолюбие, мужчина неторопливо обогнул стол и опустился на стул, устало взглянув на девушку.
— Ну, что же, Елизавета Андреевна, — Игорь Леонидович сложил руки на столе в замок. — Догадываетесь о теме разговора?
Она вдруг заметно передёрнулась. Хотя, почему «вдруг»?
— Если честно, догадываюсь. Но хотелось бы, чтобы вы конкретизировали.
— Скажите, как вам работалось с Артуром Лапшиным?
Черкасова непонимающе взглянула на сидевшего перед ней особиста и даже нахмурилась, словно не веря своим ушам. Но на вопрос всё же ответила, пусть и с некоторым промедлением:
— Хорошо работалось. Слаженно, так сказать.
— А с новым начальством как? Хуже или лучше?
С каким-то невероятным чувством внутреннего ликования наблюдал он за тем, как мелко задрожали её тонкие руки. И её попытка скрыть это, сжав тонкий шейный платок, не возымела особого успеха. Он не торопил её, видя, каких трудов стоило ей совладать с собой, и молча ожидал ответа. И она, наконец, взяла себя в руки: выпрямившись и уставившись в песочного цвета стену, она дёрнула плечом.
— Равнозначно.
Даже голос её перестал подрагивать, наполнившись металлом. А она умела справляться со стрессом, похвально. Введенский удовлетворенно взглянул на Лизу и продолжил разговор, больше напоминавший допрос.
— Что вы решили по поводу последней сделки?
Черкасова посмотрела на мужчину и закусила губу.
— Я не знаю. Оставила их, когда они обсуждали перспективы.
— Елизавета Андреевна, — Игорь Леонидович подался чуть вперед и решил перейти к делу. — Вы не должны препятствовать заключению этой сделки. Ваше мнение ценится Беловым и его, так сказать, компанией, и он может изменить своё решение, что не входит в наши планы.
Девушка изогнула бровь и хрустнула пальцами. Этот звук заставил Введенского презрительно скривиться, но она словно не заметила этого. Осмелела, это было видно.
— Мне казалось, Александр сам знает, что лучше для фирмы, и что моё мнение не может ничего существенно поменять.
— Вам казалось. Белову, быть может, и всё равно, а вот Пчёлкину…
Девушка судорожно сглотнула и опустила голову. Неужели и впрямь думала, что обо всём этом никто, кроме них двоих, не знал?
— Эта сделка может уничтожить «Курс-Инвест».