— Я не поеду, — молодой человек произнес это тихо, хрипло, но от того не менее уверенно. Оля провела ладонью по его плечу, жалея, и он завел руки за спину, прежде чем вновь опереться о дерево и задрать голову к небу, надеясь, что сумеет сдержать чёртовы слёзы. — Это я во всем виноват…
— Это не так, — прошептала девушка и тихо всхлипнула. Если бы она могла хоть как-то его успокоить!.. Но весь его вид говорил о том, что никто не в силах ему помочь.
— Это так, Оль. Так.
Не дождавшись ответа, молодой человек отошёл от Ольги и направился к могиле. За охапками цветов не было видно даже фотографии — ему пришлось откинуть несколько роз и гвоздик, чтобы чёрно-белый снимок в рамке стал заметен. Опустившись на одно колено, Витя положил цветы куда-то в сторону, подальше от снимка. Она ведь не любила розы, и он чувствовал себя предателем, опуская их на холм. Молча смотрел он то на фото, то на табличку с её именем и двумя датами. Умереть в двадцать один от инсульта. Сгореть дотла за какие-то несколько часов.
Она умерла на рассвете.
Наверное, это здорово — умирать под утро. Легче, чем в другое время.
Народ постепенно расходился. Аллу Дмитриевну и Андрея Степановича — серых, постаревших за несколько дней лет на двадцать — буквально увели Саша и Космос. Родители Виктора тоже ушли вслед за Черкасовыми. Через какое-то время он, как и хотел, остался один. Один на один со своим горем и чёрно-белой фотографией в обрамлении цветов.
Стоя на коленях перед могилой, он обхватил голову руками и судорожно выдохнул.
Ему придётся жить дальше. Жить и помнить обо всём, что случилось с ним. И о том, как любила его та скромная девчонка-староста из десятого «А». И о том, что никогда ему больше не испытать такого же чувства, которое испытывал он к ней.
К Лизе Черкасовой. К той, которую отныне так и будет считать своей невестой.
Она бы, наверное, была не против…
========== Эпилог. Долгие восемь лет ==========
Комментарий к Эпилог. Долгие восемь лет
Дорогие читатели. Это последняя часть данной работы. У меня к Вам убедительнейшая просьба: после прочтения эпилога обратите внимание на самый первый отзыв под ним. Он под моим же авторством, и это некий постскриптум ко всей работе.
И да: ваши отзывы по-прежнему на вес золота для меня.
Спасибо за то, что были со мной.
Зима 99-го…
День голосования приближался с каждой минутой и теперь уже не казался таким уж нереальным и далёким, как раньше. Активная агитация, открытки, подарки, опросы, многочисленные плакаты и иная сувенирная продукция с изображением Белова, обнимавшего сына — в общем, имиджмейкеры свой хлеб ели явно не зря. Но и хлеб у них был какой-то слишком уж дорогой. Это порой знатно выводило из себя.
Чёрный Мерседес остановился на светофоре, и его владелец, тасуя во рту жвачку, легко улыбнулся, заприметив в отдалении рекламный щит с изображением друга на фоне церкви. «Наше будущее в наших руках»! Ещё сказано-то как красиво. Понятное дело, что Белый этой фразы не произносил никогда, но недаром же двое толстяков-имиджмейкеров считались одними из самых лучших специалистов в области пиара.
Слово-то какое. Пиар.
Загорелся зелёный, и автомобиль резво стартанул с места. Признаться честно, водить он не любил никогда, но иного варианта не видел. Не на метро же ездить, в самом деле! Да и офис располагался буквально в паре минут езды от дома очередной пассии. Выбирать любовницу поближе к работе. А что, оригинально.
Хотя, какая она ему любовница? Так, пару раз потрахаться, да и забыть с чистой совестью. У него самые длинные отношения длились чуть больше четырёх месяцев, и то только потому, что последние недели три из них он крутил одновременно с двумя, на голубом глазу обманывая свою «подругу». Что-то мало-мальски длительное и с замахом на серьёзность не то, что бы совсем уж пугало, скорее, имело особенность быстро наскучивать и вызывать омерзение. Ну, какой из него муж и отец? Разве что самый хреновый и ненадёжный. Какой нормальной бабе будет приятно терпеть постоянные загулы и измены? А он ведь будет делать и то, и другое. Он-то себя знает.
Во двор офиса он въехал как раз вовремя — начинался снегопад, а колесить по дорогам в такую погоду жуть, как не хотелось. А так хоть на работе пересидит, уже неплохо.
— Здравствуйте, Виктор Павлович! — стройная блондинка приветливо улыбнулась ему, стряхивавшему успевшие-таки налипнуть на дорогое чёрное пальто хлопья снега прямо на шикарный ковер.
— Привет, Люд, — он ещё раз тряхнул предмет гардероба и поднял руку в знак приветствия. — У себя?
— Да уже минут двадцать, как.
— Отлично. Коньячку организуешь?
— Конечно, — и Людмила поспешила покинуть рабочее место, дабы добыть этот самый коньяк из подсобки. Мужчина проследил за ней взглядом. Нет, всё-таки Космос огромный идиот. Такая девушка — и красивая, и неглупая, и любила придурка, а он? Совсем недавно вон, с кокаина слез, наконец-то. Что он ей даст-то?
— Здорово, — он зашёл в кабинет Белова и не смог не заметить, как оба его друга, лишь кивнув и махнув руками, вновь уставились в телевизор. — А что, началось уже?
— Ну ты бы ещё дольше у своей Таньки торчал, — хохотнул Космос. Пчёлкин кинул пальто в кресло.
— Наташки, — машинально поправив друга, мужчина подошёл к друзьям и сел на край стола. Как бы ни относился он к своим пассиям, но по именам помнил каждую, и в комичных ситуациях а-ля «назвать девушку именем любовницы» не бывал никогда. — Давно идёт?
— Да минут десять.
— И как?
— Пока ничего интересного.
Пресс-конференция обещала быть горячей. Об этом даже толстяки говорили. Они и сами должны были вот-вот подъехать, но метель их, видимо, задержала.
— Виктор Павлович, — он даже вздрогнул — столь тихо умудрилась Людочка подойти к нему с подносом, на котором красовался наполненный почти до краёв стакан и бутылка. Правильно, выучила — не будь на подносе последней, он бы отослал её исправлять ошибку.
— Люд, я кофе дождусь сегодня? — Космос обернулся в сторону девушки и недовольно взглянул на неё. И та, к удивлению Пчёлкина, сохраняя вид крайне невозмутимый, взяла поднос подмышку.
— Сегодня дождешься, — о, как. Совсем Кос её достал, похоже, раз она даже начальства не постеснялась и так открыто «ткнула» Холмогорову. Впрочем, его-то какое дело? Витя лишь усмехнулся, взял стакан и сделал глоток. Холмогоров уже собрался было что-то ответить, но Люда испарилась из кабинета столь быстро и ловко, что он лишь раздражённо дёрнул шеей и вновь отвернулся к телевизору.
Информацию о поджоге типографии троица восприняла совершенно спокойно. О том, что это чистой воды провокация со стороны Каверина, они знали с самых первых минут после произошедшего. И на этой записи чётко увидели, что имиджмейкеры свое дело знали: уж больно убедителен был один из их коллег, потребовавший конкретных доказательств того, что поджог — дело рук Белова и его людей. И тема тут же была закрыта.
— Ну, я надеюсь, мы находимся в цивилизованном обществе, — собственно, именно этими словами ведущий и закончил данную тему, спеша перейти к другой. Пчёлкин, не отрывая взгляда от экрана, перетасовал жвачку и отхлебнул коньяка. — Господа, я попрошу ещё минуту внимания. У нас в зале присутствует человек, способный подтвердить информацию, изложенную на листовке.
Артур Лапшин развернулся к камере лицом медленно, явно волнуясь. Взяв протянутый ему микрофон, он банальным «раз-два» проверил его на рабочее состояние и прочистил горло:
— Меня зовут Артур Лапшин. В девяносто первом году Белов и его бригада рэкетировали созданное мной предприятие. Отказавшись платить, я подвергся угрозам и издевательствам. Опасаясь за жизнь своей семьи, я вынужден был уехать за границу. Белов не просто отнял у меня моё любимое дело, — Лапшин замялся и окинул взглядом зал, — он украл у меня Родину. Украл любовь. И вот поэтому я вновь прилетел сюда, чтобы на своём примере предостеречь вас. Я отвечаю за свои слова и могу предоставить журналистам и следствию все необходимые материалы.
Телевизор тут же умолк. Это сам Белов выключил его, застигнутый врасплох. Он не ожидал такого, никак не ожидал и не мог даже подумать о том, что Каверин найдёт этого урода и даст ему в руки сценарий, сделав своим козырем. Удар под дых удался, Белов оказался в тупике.