МАКС: Здравствуйте, дорогая. О, у вас вид сегодня неизмеримо лучше, чем был вчера!
ГОРНИЧНАЯ: Так мосье теперь посидит с мадам? Минут через пять спальная будет убрана. А я, если вы разрешите, еще отлучусь на минуту, выпью Tomato Juice.
МАКС: Разумеется, разумеется. Только вместо Tomato Juice выпейте Scotch and soda. (Горничная уходит). – Как же вы себя чувствуете, дорогая?.. Вы меня не помните?
БАРОНЕССА: Не помню… Ничего не помню… Что такое диагональ?
МАКС: Нашли, о чем думать! Я тоже этого не помню. Какая-то линия. Но вы наверное помните, сколько вам лет?
БАРОНЕССА (без запинки): Тридцать два года.
МАКС: Кто бы подумал! Вам на вид нельзя дать более двадцати семи… Ваше состояние составляет восемь миллионов долларов, правда?
БАРОНЕССА (так же): Нет, у меня не более шести.
МАКС: Вот видите, вы многое отлично помните… А кому вы это оставляете? У вас наверное есть завещание? Кому вы завещали ваше богатство? Вашему мужу? (Ждет). Не помните? Это скоро пройдет. Я вам дам Квиеталя… Когда вы в последний раз принимали Квиеталь?
БАРОНЕССА: Не помню.
МАКС (очень внушительно): Постарайтесь вспомнить, дорогая. (Баронесса молчит). Не помните?.. Так я сам вам скажу! Три дня тому назад ночью кто-то к вам зашел в спальную и налил вам чего-то в рюмку. (Смотрит на нее. Баронесса отвечает ему непонимающим взглядом. Продолжает еще энергичнее и настойчивей). К вам зашел ваш муж и подлил в вашу рюмку Квиеталя! Правда это?.. Отвечайте!.. (Баронесса удивленно на него смотрит и не отвечает. Он думает с полминуты и, вдруг меняя тон, пробует совершенно ему не свойственную грубую манеру, о которой говорил аптекарь). Глупая женщина, сейчас же вспомните, я вам приказываю! Отвечайте!
БАРОНЕССА (как будто что-то припоминал): Gо to hell.
МАКС (Опять принимает самый ласковый тон): Отчего же вы сердитесь, дорогая? Я должен это знать, ведь я ваш друг.
БАРОНЕССА: У меня нет друзей.
МАКС: Ну, как нет? (Вкрадчиво). А вот враг у вас действительно есть. Я уверен, что кто-то вам чего-то подлил. К вам никто не входил ночью три дня тому назад? (Не сводит с нее глаз. Она молчит. Он подсаживается к ней ближе. Тоном влюбленного). Я ведь не только ваш друг. Я ваш горячий поклонник! Я люблю вас! Вы так красивы, так умны! (Баронесса как будто оживляется и слушает внимательно. Лицо у нее светлеет. Он все внимательнее на нее смотрит). Как могли другие мужчины не оценить вас! Мне не нужны ваши деньги. Пожертвуйте все ваше состояние на благотворительные дела (Баронесса без колебания энергично мотает отрицательно головой). Я женюсь на вас без всяких денег. Мы будем очень счастливы! Но для этого надо убрать ваших врагов. Кто заходил к вам ночью три дня тому назад? Кто? (Баронесса молчит. Он безнадежно машет рукой). Проклятые психиатры! Все шарлатаны!
ЗАНАВЕС.
Салон барона. Поздно вечером. Барон сидит за столом с Максом. Как всегда, они пьют. Но оба трезвы. Радио передает музыку «Девятой Симфонии». Минуты две они не разговаривают. Затем барон резким движением закрывает радиоаппарат.
БАРОН: Скверно играют!
МАКС: Не могу понять, почему вы музыкальны. Вам полагалось бы иметь слух как у глухаря.
БАРОН: Вы вообще в людях разбираетесь плохо, а меня вы совершенно не знаете. Есть у меня Эдипов комплекс?
МАКС: Его не было и у самого Эдипа. Это сочинил Фрейд. Я отроду не видел человека, который был бы влюблен в свою мать… Однако других комплексов Фрейд не сочинил. У вас комплекс предопределения.
БАРОН (зевает): Может быть (полминуты молчания). Очень может быть.
Еще пауза.
МАКС: Отчего бы вам не съездить заграницу?
БАРОН (удивленно): Заграницу? Зачем?
МАКС: Так, просто, без всякой причины. Вы никогда не бывали в Южной Америке?
БАРОН: Нет, никогда.
МАКС: Там есть чудесные страны. Например, Венецуэла. Никогда там не были?
БАРОН: Если я не был в Южной Америке, то, очевидно, не был и в Венецуэле.
МАКС: Вы рассуждаете очень правильно. Прекрасная страна… Три миллиона жителей… Анды чудесные горы… Ориноко прекрасная река… Там растет какао, кофе… Какие хорошие напитки! А индиго, какая превосходная краска, а? Среди минеральных богатств есть золото и серебро. Вы так любите золото и серебро. Столица Венецуэлы Каракас. Вы никогда там не были?
БАРОН (терпеливо): Если я не был в Венецуэле, то, очевидно, не был и в Каракасе.
МАКС: Совершенно верно, я просто об этом не подумал. Жители Венецуэлы занимаются земледелием, скотоводством и государственными переворотами.
БАРОН (зевая): Вы глупеете не по дням, а по часам.
МАКС: Кроме того, как я где-то слышал, у Венецуэлы есть еще хорошая особенность. (Значительным тоном). – Она никогда не выдает людей… Как бы сказать? Людей слишком верящих в предопределение… Людей, которых в других странах несправедливо хотят посадить в тюрьму… С Венецуэлой очень удобное сообщение на аэропланах. Кажется, аэропланы улетают из Нью-Йорка каждый день. Кажется, свободные места есть всегда.
Пауза.
БАРОН (очень спокойно): Судя по вашей сегодняшней болтовне, по всем вашим глупым намекам, я предполагаю, что вы подозреваете меня в убийстве моей жены, которая, кстати сказать, жива и здорова?
МАКС (все же несколько ошарашенный): Еще не здорова, но выздоравливает. Сегодня оба доктора мне сказали, что через несколько дней она совершенно оправится от амнезии.
БАРОН: Как я им благодарен. Я переходил от отчаянья к надежде.
МАКС (смеется): Вы сами видите. У вас, значит, иногда бывала мысль, что было бы недурно, если бы она скончалась? Так, просто в порядке wishful thinking?
БАРОН: У меня иногда бывали мысли, что было бы недурно, если б я был Карлом Великим.
МАКС (вкрадчиво): Собственно ведь ваш предок был убийцей колдуньи: именно он отправил ее на эшафот… Вы, быть может, подумали, что вашей бедной жене будет много лучше, если она лишится памяти. А заодно лишится гражданской правоспособности, а?.. Я в мыслях не имею допрашивать вас, и вам от меня ни малейшая опасность не грозит. Но все-таки давайте уточним дело. Я на днях принес вам бутылочку Квиеталя. Где она? (Все настойчивее). Что вы с ней сделали барон? Покажите ее мне. Это тотчас же рассеет чьи бы то ни было подозрения… Покажите ее, наконец, просто для того, чтобы меня успокоить!
БАРОН: На зло вам, не покажу. Мне очень приятно, что вы беспокоитесь. Понимаю и то, что вам, как психологу, было бы приятно, если б я убил свою жену, а вы меня в этом уличили, но я не могу доставить вам это удовольствие.
МАКС: А если я все-таки, вопреки всем своим принципам, объявлю о своих подозрениях властям?
БАРОН: Это чрезвычайно меня устроит. Во-первых, вас посадят в дом умалишенных, и я навсегда от вас избавлюсь. А во-вторых, я до того предъявлю вам иск. С вас за libel присудят мне сто тысяч долларов. У вас их нет, но обожающая вас баронесса, которая к тому времени, Бог даст, совершенно поправится, заплатит за вас. Они очень мне пригодятся.
МАКС: У вас, кроме комплекса предопределения, есть еще комплекс ста тысяч долларов.
БАРОН: Это комплекс довольно распространенный.
МАКС: Фрейд о нем ничего не сообщает. (Очень просто). Так вы не пытались убить свою жену?
БАРОН (стучит себя пальцем по лбу): Лечитесь, дорогой друг.
МАКС (с угрозой): Вы не ответите мне так, когда я пущу в ход мой Detector?
БАРОН (с внезапным бешенством): Если вы посмеете только вытащить из ящика эту вашу дрянь, я ею проломлю вам череп!
МАКС (вздыхает): Типичный delirium tremens. А как ваши денежные дела?
БАРОН: Катастрофические.
МАКС (опять вздыхает): Как вы догадываетесь, пока баронесса совершенно не выздоровеет, с нее нельзя получить ни гроша.
БАРОН: Отчего бы вам к ней сейчас не пойти? Вы очень мне надоели.
МАКС: Я ушел бы, но боюсь, что после сегодняшнего разговора между нами может остаться легкий холодок.